Владимир Антонов - Сто великих операций спецслужб

Леви Кохан родился трижды.

Первый раз в 1898 году в семье эмигрантов из Одессы, снимавших угол на чердаке полуразвалившегося дома на окраине Нью-Йорка.

Второй раз — спустя 23 года в кремлевском кабинете Ленина. В тот октябрьский день 1921 года, проведя в обществе вождя мирового пролетариата четыре часа, он получил из его рук охранную грамоту «Уполномоченного Кремля по связям с капитанами индустрии Запада», а также мандат на право владеть концессией «Российский асбест» на Урале.

Благоволение и щедрость председателя Совнаркома стали для американца стартовой площадкой для выхода на орбиту Большого бизнеса и пропуском в историю XX века.

Третий раз Кохан родился после смерти Ленина в 1924 году, когда он взял псевдоним Арманд Хаммер («Arm and Hammer» в переводе с английского означает «Серп и Молот»).

В течение почти 70-ти лет Хаммер с маниакальной настойчивостью посещал СССР и сумел обаять всех советских лидеров, кроме Сталина и Андропова.

Свой бизнес Хаммер начал на чердаке дома в негритянском квартале Нью-Йорка, там располагалась его карликовая фармацевтическая фирма. Но в 1921 году он переключился на операции с нефтью и в конце 1950-х стал хозяином нефтяной монополии, объем продаж которой составлял 5,5 миллиарда долларов, а чистая прибыль — около 200 миллионов в год! До самой смерти владелец «Оксидентал петролеум» входил в двадцатку самых крупных нефтяных магнатов мира.

Третий раз Кохан родился в 1924 году, когда он взял псевдоним Арманд Хаммер

По ходатайству Анастаса Микояна, наркома внешней и внутренней торговли СССР, Хаммер стал доверенным лицом Сталина по отбору из бездонных запасников Эрмитажа, Русского музея и Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина картин всемирно известных художников, икон, знаменитых пасхальных яиц Фаберже и драгоценных предметов старины, составлявших наше национальное богатство.

Отбор драгоценностей проводился с целью последующей их продажи на западноевропейских и североамериканских аукционах. Деньги, вырученные от продажи шедевров, помогли возвести Днепрогэс, Магнитку и другие промышленные объекты. А Хаммер, ставший к тому времени «Большим Другом» Советского Союза, получил миллионы долларов в виде комиссионных. Коммерческая деятельность Хаммера по разграблению национального достояния СССР продолжилась и с приходом к власти Никиты Хрущёва.

Председатель КГБ при СМ СССР Александр Шелепин давно присматривался к вездесущему американцу, намереваясь использовать его в качестве своего информатора.

На приеме в Кремле, устроенном в честь полета Юрия Гагарина в космос, Шелепина представили Хаммеру в качестве старшего советника Хрущёва, в обязанности которого входит установление контактов с представителями Большого бизнеса Запада.

Шелепина сменил Владимир Семичастный, которому в общении тет-а-тет иногда удавалось заполучить от Хаммера важную информацию.

Так, Арманд Хаммер сообщил, что вице-президент Линдон Джонсон, ставший президентом США после убийства Кеннеди, будет переизбран на этот пост, потому что пользуется поддержкой воротил военно-промышленного комплекса США, да и вообще Джонсон — марионетка в их руках. Взамен они потребуют от него ввести войска в Северный Вьетнам, где специалистами «Оксидентал петролеум» обнаружены огромные запасы высококачественной нефти. Внешнеполитический курс Джонсона будет более агрессивным, чем тот, что проводил его предшественник — покойный Кеннеди.

Все сведения, полученные от Хаммера, в последующем подтвердились. Хрущёв, а затем Брежнев дали указание продолжить использование всезнайки-американца «втемную», поощряя его каким-нибудь шедевром из Эрмитажа…

Контрразведывательное подразделение ФБР вело разработку Хаммера, подозревая его в агентурной связи с советскими спецслужбами, и, в конце концов, глава Бюро Гувер лично вышел на вербовочную беседу с бизнесменом — авантюристом.

В результате шантажа Хаммер за небольшую плату согласился поставлять информацию о «просоветски» настроенных американских бизнесменах и политиках, с которыми был на короткой ноге.

Так «Большой Друг» СССР, миллиардер и хозяин нефтяной корпорации «Оксидентал петролеум» стал платным осведомителем ФБР.

Сотрудничество с Бюро, длившееся несколько десятилетий, было прервано в i960 году Центральным разведывательным управлением США. Аллен Даллес, директор ЦРУ, согласовав вопрос о Хаммере с президентом Кеннеди, позвонил шефу ФБР и предложил передать ему наличную связь неугомонного бизнесмена. Сделка состоялась. Хаммеру был присвоен псевдоним «Оракул», и он сразу попал в разряд «особо ценных агентов».

Даллес и сменившие его директоры Управления — Хаммер находился на связи только у первых лиц ЦРУ — торжествовали: «Оракул» поставлял поистине бесценную информацию. Так, в 1970 году, вернувшись из вояжа в Москву, агент сообщил директору ЦРУ Ричарду Хелмсу, какие указания давал Кремль Анатолию Добрынину о его позиции на переговорах об ограничении вооружений, и о том, до каких пределов СССР может уступить на переговорах об ОСВ-1.

«Оракул» представил подробную справку о нарастающих разногласиях между генсеком ЦК КПСС Леонидом Брежневым и председателем Совмина Алексеем Косыгиным по поводу отношений СССР с США. Администрация президента Никсона мгновенно отреагировала на поступившую от Хаммера информацию и по согласованию с премьер-министром Канады Пьером Трюдо направила Косыгину приглашение посетить Соединенные Штаты и Канаду осенью 1974 года. Там ему оказали королевские почести и недвусмысленно заявили, что Запад делает ставку только на него и на проводимые им реформы.

Хаммер был нередким гостем в Госплане СССР, поэтому неудивительно, что совершенно секретные сведения о быстро сокращающихся запасах нефти на месторождениях в Волжско-Уральском регионе стали достоянием ЦРУ.

Эта информация спровоцировала энергетический кризис и повышение цен на бензин в Западной Европе и США в 1972 году.

Деятельность Хаммера на ниве шпионажа щедро вознаграждалась. Зная пристрастие «Оракула» к драгоценностям, и особенно к старинным картинам,

ЦРУ не скупилось на пополнение коллекции Хаммера все новыми шедеврами.

Среди самых примечательных парадоксов биографии Хаммера — привлечение его к уголовной ответственности по делу, связанному с процессом века — «Уотергейтом». Он был обвинен в незаконном переводе нескольких миллионов долларов на счет республиканской партии, надеясь на выгоды, которые могли бы последовать для него как бескорыстного жертвователя.