Сергей Виноградов - Крейсера «Адмирал Макаров», «Паллада», «Баян»

Ночь прошла спокойно и в 8 час. 20 мин. утра 2 октября отряд снялся с якоря и вслед за лоцманским пароходом, присланным начальником Охраны водных районов, 8-узловым ходом вошёл в канал. Не встретив затруднений при проходе, крейсер в 11 час. 35 мин. достиг рейда Куйваст, где встал рядом с «Баяном». Пребывание здесь длилось недолго - едва ознакомившись с обстановкой, командир крейсера капитан 1-го ранга Сполатбог получил приказание командующего Морскими силами Рижского залива возвратиться обратно к Рогокюлю для обеспечения его обороны в случае прорыва германских миноносцев.

В 16 час. 15 мин. корабль снялся с якоря и вместе с миноносцем «Лихой» самостоятельно двинулся к норду. Идя 10-узловым ходом, крейсер спустя три часа находился в нескольких милях к зюйд-осту от Харилайда, однако в сгустившейся темноте рулевые уже не могли различать вехи фарватера, что вынудило «Адмирал Макаров» в 19 час. 45 мин. вновь встать на якорь, изготовившись к отражению минной атаки. Стараниями командира и офицеров в течение всего времени операции удавалось поддерживать высокую дисциплину среди команды, всегда бывшей в курсе происходящих событий. Так экипаж крейсера был «крайне взволнован полученными сведениями о предстоящей сдаче и разрушении Церельской батареи», прикрывавшей Ирбенский пролив и являвшейся наиболее мощной в системе береговой обороны Моонзундской позиции. По просьбе судового комитета вице-адмиралу М.К. Бахиреву была даже послана радиограмма о готовности пополнить береговые

орудийные расчёты моряками «Адмирала Макарова», причём в желающих не было недостатка. К сожалению, «революционный порыв масс» остался без ответа, не позволив «укомплектовать батарею бодрыми людьми».

. С утра 3 октября, пользуясь затишьем, на крейсере, имевшем лишь половинный запас топлива, приступили к погрузке угля со стоявшего на внешнем рейде Рогокюля транспорта «Иже», за которым посылали миноносец. Но приём угля вскоре пришлось прервать - срочным сообщением «Адмиралу Макарову» предписывалось идти к Кассарскому плесу для поддержки находившихся там русских эсминцев.

Приняв 150 т, корабль в 14 час. вышел по назначению и спустя полтора часа занял позицию в четырёх милях к зюйд-весту от Харилайда, где ему приказано было, искусственно создав крен, изготовиться к стрельбе по квадратам, что «касалось главным образом действий ночью, т.к. предполагалась высадка неприятельских десантов на северное побережье о. Моон». В 16 час. 30 мин. завели шпринг и, встав левым бортом к Кассарскому плесу, создали крен 5° на правый борт, увеличив (по таблицам) дальность стрельбы 8" башен до 104 кб. Проверить расчёты удалось спустя полтора часа, когда два больших неприятельских эсминца приблизились к крейсеру менее чем на 105 кб. Два залпа главным калибром дали недолёты, заставив, тем не менее, противника ретироваться.

На следующее утро с рассветом вновь «открылись два миноносца», подошедшие на дистанцию 100-105 кб по дальномеру. Залп обоих 8" башен далеко не достиг цели, однако противник, более не приближаясь, увеличил ход и скрылся в тумане. В течении всего дня германские корабли держались вне зоны досягаемости орудий «Адмирала Макарова», осмелившись войти в неё лишь однажды, в 17 час. 10 мин., но после двух, по-прежнему недолётных, залпов вновь отошли на безопасное расстояние.

Так и не добившись успеха на Кассарском плесе, неприятель предпринял попытку прорваться в Моонзунд с юга, со стороны Рижского залива. 4 октября около 8 час. утра находящийся в дозоре у банки Ларина миноносец «Деятельный» донёс о приближении крупных сил противника в составе двух линкоров класса «Кёниг», нескольких крейсеров и значительных лёгких сил - миноносцев и тральщиков. Несмотря на большое неравенство сил, командующий Морскими силами Рижского залива решил принять бой у южного входа в пролив Моонзунд, опираясь на минноартиллерийскую позицию и задействовав все наличные силы - в том числе линкоры «Слава», «Гражданин» и крейсер «Баян» с тем, чтобы, «насколько это возможно, задержать овладение неприятелем южной частью Моонзунда».

В 9 час. утра вице-адмирал М.К. Бахирев вместе с капитаном 2-го ранга Б.В. Муромцевым и флаг-офицером лейтенантом Соколовым прибыл на крейсер «Баян», приказав сниматься с якоря. Вслед за тем на рейд пришли «Гражданин» и «Слава», поднявшие стеньговые флаги и изготовившиеся к бою.[ 45М.К. Бахирев. Отчёт о действиях Морских сил Рижского залива 29 сентября - 7 октября 1917 года. - СПб.: Публ. РГАВМФ (серия «Мориском», вып. 1), 1998. с. 52.]

Вскоре русский отряд покинул рейд Куйваст и в кильватерном строю (впереди «Баян», за ним оба линкора) взял курс на зюйд, к минному заграждению, к западному флангу которого в это время уже приближался неприятель. Достигнув параллели Патерностера, крейсер уменьшил скорость, развернулся на ост и, пройдя ещё не сколько сот метров, застопорил ход.[ 46Во время снятия с якоря произошел следующий инцидент, так описываемый С.Н. Тимирёвым. «... Бахирев приказал поднять «Славе» и «Гражданину» сигнал «буки», что условно обозначало им приказание перейти на боевую позицию... Одновременно с сигналом «Баян» снялся с якоря и поднял шары «на стоп». По заранее составленному плану предполагалось, что по сигнал «буки», «Слава» и «Гражданин» идут полным ходом на позицию; «Баян» же, следуя за ними, должен был поместиться несколько сзади, в расстоянии 1,5 кб от позиции. Следует заметить, что роль «Баяна» была чисто моральная, т.к. дальность его пушек была на 10-12 кб менее, чем на броненосцах. Прошло несколько томительных минут после спуска сигнала: «Слава» и «Гражданин» подняли якоря, спустили шары на «средний ход», но... не двигались: ни малейшего буруна не было заметно под их носом. Неужели опять «моральный элемент»? Ужасный момент! А неприятель всё приближался и с минуты на минуту можно было ожидать, что он откроет огонь из своих 12” башен; нам было ясно что тогда уже никакими силами не вытащить корабли на позицию. Бахирев подошёл ко мне и процедил сквозь зубы: «Они не желают идти! Что нам делать?». Мне пришло в голову, что если мы пойдем вперед, то корабли последуют за нами - отчасти в силу привычки «следовать движению адмирала», а отчасти из чувства стыда, что их «ведёт» слабейший корабль. Я высказал это Бахиреву. Так и сделали. Мы спустили шары и дали полный ход, повернув на позицию. Хитрость удалась - большие корабли также спустили шары и под носами у них забурлило. У Бахирева и меня отлегло от сердца...» // С.Н. Тимирёв. Записки морского офицера. - СПб.: Галея-Принт, 1998. с. 99-100.]

Сознавая всю трудность форсирования плотного минного заграждения, германское командование распорядилось выслать вперёд тральщики, которые, не считаясь с опасностью, начали расчистку фарватера. Стараясь воспрепятствовать этому, в 10 час. 05 мин. по тральщикам открыли огонь оба русских линкора, которые в свою очередь также подверглись ответному обстрелу с германской эскадры. Первые тяжёлые снаряды, выпущенные со 130 кб, легли недолётами около находившегося ближе всех к противнику «Баяна», поспешно переместившегося к осту. Последующая стрельба так же не причинила вреда, хотя, по словам М.К. Бахирева, «некоторые падения были близки к нашим кораблям». В 11 час. 20 мин. огонь по тральщикам был прекращён, а вслед за тем русские корабли встали на якорь, расположившись в следующем порядке - мористее всех «Гражданин», к весту от него «Баян», севернее которого держалась «Слава».[ 47М.К. Бахирев. Отчёт о действиях Морских сил Рижского залива 29 сентября - 7 октября 1917 года. - СПб.: Публ. РГАВМФ (серия «Мориском», вып. 1), 1998. с. 54.]