Арсенал-Коллекция 2016 № 04 (46)

Полицейский танк на базе Patrol Car Mk.I. Таким он должен был стать согласно представления газетчиков

Patrol Car Mk.II FP.5, хранящийся в музее в Копенгагене

Patrol Car Mk.I

В начале 1930-х гг. по одному экземпляру Patrol Саг Mk.I/ll было отправлено в Польшу, Португалию, Финляндию и Швецию для оценочных испытаний. Но и в этих странах детище конструкторов Carden-Loyd оказалось «не ко двору» и дальнейших заказов на Patrol Car Mk.VI не последовало. В 1933 г. предпринималась попытка заинтересовать танком правоохранительные органы — был подготовлен проект «полицейского танка», имевшего еще более тонкую броню — но и здесь «коробейники» от Vickers не преуспели. Производство Patrol Car Mk.I и Mk.II ограничилось шестью экземплярами, из которых 4 были проданы другим странам. Единственный сохранившийся до нашего времени экземпляр танка Patrol Car Mk.II FP.5 в настоящее время представлен в экспозиции датского музея Tojhusmuseet в Копенгагене.

Олег Романько

Курт фон Готтберг осматривает строй белорусских добровольцев

До середины 1943 года инициатива по созданию «восточных» коллаборационистских частей принадлежала различным структурам Вермахта. Однако уже с декабря 1943 года она перешла в руки руководства СС, что было обусловлено несколькими причинами. Во-первых, сказалось общее усиление роли этой организации во всех сферах жизни Третьего рейха. И набор иностранных добровольцев не был исключением. Во-вторых, если раньше представители «неарийских народов» не могли попасть в эти элитные войска, то теперь в воинские части СС брали практически всех, невзирая на пресловутые расовые стандарты. И, наконец, в-третьих, с начала 1943 года рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер начал проводить свою «восточную» политику. И организация легионов СС из представителей советских народов была только ее частью. Следует отметить, что белорусы, фактически, стали последними, кто получил такое право. В силу целого ряда причин (как политических, так и военных) история белорусских эсэсовских формирований началась на заключительном этапе войны - летом 1944 года. В данном случае, ситуация складывалась следующим образом.

В конце июня 1944 года нацистский правитель Белоруссии СС-группенфюрер Курт фон Готтберг отдал приказ о создании в тылу группы армий «Центр» так называемой Заградительной бригады (Sperrbrigade). Эта бригада и подобные ей формирования, должна была сдерживать наступление советских войск до тех пор, пока немцы не восстановят сплошной фронт, уничтоженный в ходе операции «Багратион». С этой целью немцы стянули в район Лангры (Польша) все уцелевшие части полиции с территории Белоруссии. Из них и была сформирована Заградительная бригада, получившая 20 июля официальное наименование - Бригада вспомогательной полиции «Зиглинг» - Schutzmannschaft («Schuma»)-Brigade «Siegling» [1].

Это соединение состояло из четырех полков вспомогательной полиции, основой для формирования которых послужили следующие части [2](смотри таблицу).

В этот период личный состав бригады насчитывал примерно 1,5-2 тыс. человек, так как входившие в нее подразделения понесли очень большие потери в летних боях 1944 года и не были равноценными ни количественно, ни качественно. Например, в 61-м батальоне осталось всего 102 человек (2 офицера, 2 унтер-офицера и 98 рядовых), тогда, как 65- й батальон сохранил, как и положено, четырехротную структуру и был почти полностью укомплектован (в одной из его рот насчитывалось 98 немцев и 167 добровольцев). Поэтому первоначально каждый из полков бригады состоял только из двух батальонов. Исключением являлся 4-й полк, в структуре которого имелось три батальона [3].

Командиром бригады был назначен СС-оберштурмбаннфюрер и подполковник охранной полиции Ганс Зиглинг, который до лета 1944 года командовал 57-м полицейским полком. По воспоминаниям белорусского коллаборациониста майора Франца Кушеля, «это был человек молодой, малоопытный и несдержанный» [4]Однако, по мнению полицейского командования, все эти недостатки компенсировались храбростью Зиглинга. Кроме того, он обладал еще одним качеством, которое не часто встречалось у немецких командиров «восточных» формирований. В данном случае речь идет о «более-менее человеческом отношении к персоналу своего батальона» [5].

Ганс Зиглинг