Владимир Крестьянинов - Минные заградители типа “Амур”. 1895-1941 гг.

Для прикрытия высадки войск, главные силы японского флота начали тесную блокаду Порт-Артура. Для этого несколько отрядов, сменяя друг друга, крейсировали все дневное время ввиду крепости. Береговые наблюдательные посты Золотой Горы, Ляотешаня и другие вели наблюдения за движением блокирующих сил противника. Однако первое время это велось без системы и единого руководства. Как отмечала русская официальная история войны на море: “Между тем адмирал Витгефт, только что вступивший в командованием эскадрой при чрезвычайных обстоятельствах и занятый многочисленными совещаниями, не успел ешс освоиться и ориентироваться в обстановке настолько, чтобы дать надлежащие директивы наблюдательным постам”. {46}

Офицеры эскадры обратили внимание на то, что японские блокирующие силы ежедневно следуют по одному и тому же маршруту. Командир “Амура” капитан 2 ранга Ф.Н. Иванов ходатайствовал об особом распоряжении наблюдательным постам и оно было отдано Витгефтом. В нем говорилось: “Транспорту “Амур” предстоит в возможно скором времени выйти в море и на расстоянии 10 миль от входного маяка по створу входных огней на S поставить 50 мин заграждения, а потому предлагается дежурным офицерам сигнальной станции (Золотой Горы) следить внимательно за движением неприятеля, собирая сведения с окрестных постов, и, когда дежурный офицер, сообразуясь с местом нахождения неприятеля и движением его, найдет, что транспорт “Амур” может выполнить вышеупомянутое поручение, сообщить на лодку “Отважный” для доклада адмиралу Лощинскому и на транспорт “Амур"”. {47}

В результате с помощью пеленгов, взятых одновременно с разных постов, был определен более точно путь движения японских блокирующих сил. Однако адмирал Витгефт считал возможной постановку мин не далее 5-6 миль от берега полуострова Ляотешань, нс считая вправе нарушать международное морское право. Но и это место все равно было вне пределов 3-х мильной полосы своих территориальных вод. Витгефт предоставил выбор времени выхода начальнику подвижной и минной обороны контр-адмиралу Лощинскому.

Постановка мин с минного транспорта “Енисей" перед его гибелью. Рисунок 1904 г. Художник не знал, что "Амур" и “Енисей’ еще накануне войны, как и все корабли эскадры были перекрашены в защитную боевую окраску

Утром 1 мая олокаду Норт-Артура осуществлял отряд контр-адмирала Дева в составе броненосца “Фудзи”, броненосных крейсеров “Якумо” и “Касуга”, крейсеров “Читосс” и "Иосино”. В этот день на сигнальной станции Золотой Горы дежурил лейтенант Г О. Гадд. Он собрал данные с других постов и пришел к выводу, что по условиям видимости и местонахождению японских кораблей постановка мни возможна.

В 13 ч 30 мин он доложил об этом в штаб минной обороны на “Отважный” и на “Амур”. Контр-адмирал Лощинский, нс смотря на предоставленные ему в данном вопросе полномочия, не рискнул взять на себя ответственность и отдать приказ на выход в море. Он доложил в штаб эскадры о благоприятном моменте. В ответ по телефону с флагманского броненосца “Севастополь” передали: “Начальник эскадры приказал относительно высылки “Амура” руководствоваться местонахождением неприятельских судов". {48}

Вместо того, чтобы заняться организацией выхода кораблей в море, Лощинский вызывает командира “Амура” и вместе с ним направляется на очередное совещание. По прибытии он опять докладывает Витгефту и просит разрешение на выход "Амура”. Последний ответил: “Минная оборона - ваше дело, и если вы находите полезным и удобным, то высылайте”. {49}. Только в 14 ч 25 мин на флагманском броненосце “Севастополь” поднимается сигнал: “Амур” идти по назначению. Идти осторожно”.

Данный пример показывает нерешительность командования эскадрой. С таким руководством одержать победу над энергичным противником невозможно. Однако именно 1 мая задержка выхода “Амура” сыграла положительную роль. Японские корабли стали удаляться от предполагаемого места постановки.

Схема маневрирования минного транспорта "Амур" при постановке минного заграждения у Порт-Артура 1 мая 1904 г.

С получением сигнала “Амур” вышел на внешний рейд, где его уже ожидали шесть миноносцев. По приказанию капитана 2 ранга Иванова они построились в ордер. Впереди, шла с тралом первая пара: миноносцы “Скорый” и “Сердитый”, за ними в расстоянии 2 миль - “Смелый” и “Стройный”. За их тралом следовал сам “Амур”. За минным заградителем в строю кильватера следовали без тралов миноносцы прикрытия “Внимательный” и “Выносливый”.

Первая пара имела ход 5-6 узлов, второй же командир “Амура” приказал дать ход 10 узлов. В результате трал у этой пары сразу лопнул. Когда “Амур”, шедший 10 узловым ходом, догнал первую пару, капитан 2 ранга Иванов также приказал увеличить ход. Произошел обрыв второго трала. Оставшись без тралов, минный заградитель увеличил скорость до 17 узлов.

Горизонт был закрыт мглой, и кораблей противника видно не было. В отличие от адмиралов командир “Амура” проявил полное бесстрашие. Пренебрегая минной опасностью и встречей с броненосцем, двумя броненосными крейсерами и двумя крейсерами противника, капитан 2 ранга игнорировал и своих робких начальников. На полном ходу “Амур” пролетел место постановки заграждения, назначенное Витгефтом. Иванов решил воспользоваться благоприятной возможностью и поставить мины там, где по наблюдениям и расчетам проходил маршрут блокирующих сил, то есть в расстоянии 10,5-11 миль от Золотой Горы.

Придя в точку в 10 милях от Золотой Горы Иванов приказал поднять сигнал: “Повернуть всем вдруг влево на 8 румбов”. Пройдя 2 мили этим курсом, Иванов повернул на 8 румбов вправо, “Амур” уменьшил ход до 6 узлов, и после того, как миноносцы вышли вперед, начал постановку мин. Минеры транспорта сработали безукоризненно. Все 50 мин встали удачно в линию 12,5 кабельтов с углублением 11 футов ниже уровня малой воды (с расчетом на взрыв ближе к килю).

В это время из-за мглы и тумана “Амур” и миноносцы не были видны с Золотой Горы. На высоте 218 Ляотешаня матросы под руководством лейтенанта В.Н. Черкасова осуществляли установку орудий. С этой высоты был виден “Амур”, затем полоса тумана, за которой находился японский отряд контр-адмирала Дева. Черкасов вспоминал: “Я видел опасность, в которой находился “Амур”, но никак решительно не мог дать знать об этом ему”.

Окончив постановку мин, транспорт с миноносцами повернул на запад. В этот момент над полосой тумана в восточном направлении обнаружили дымы японских кораблей. Отойдя от минного заграждения на 2 мили, Иванов лег на входной створ к Порт-Артуру, и дал полный ход. Четыре миноносца шли впереди и два сзади. Придя на внешний рейд, Иванов отпустил корабли охранения, и вслед за ними в 17 ч 25 мин вошел в гавань. На флагманском броненосце был поднят сигнал: “Адмирал изъявляет свое особенное удовольствие”. Однако, когда командир “Амура” доложил Витгефту, что заграждение выставлено мористее, “удовольствия” адмирал не выказал. В принципе за неисполнение приказа следовало его отдать под суд, но на это Вильгельм Карлович не решился, а последующие события показали, насколько Иванов был прав.