Техника и вооружение 2016 10

А.А. Морозов (1904-1979).

Танк А-20 на полигонных испытаниях. Лето 1939 г.

Кто тот «герой», что рвался на место Фирсова, кто были этим самые «местные» и в чем заключались их амбиции, директор ХЗТМ опять-таки умолчал. Тем не менее, благодаря этому признанию Н.А. Соболя появилась версия о причастности к аресту А.О. Фирсова его ближайшего окружения, в том числе А.А. Морозова и Н.А. Кучеренко. Наибольшее распространение данная версия получила в Нижнем Тагиле, куда во время Великой Отечественной войны эвакуировали харьковский завод №183. За период пребывания на Уралвагонзаводе (тогда Уральский танковый завод) Морозова и Кучеренко к ним, как к разработчикам новых образцов бронетанковой техники, сложилось крайне негативное отношение. Основанием же для заявлений о причастности Морозова к аресту Фирсова стали опять-таки воспоминания Н.А. Соболя:

«В 1935 г. в соответствии с указаниями, полученными свыше, на важнейших объектах народного хозяйства были созданы группы связи с органами Государственной безопасности. Такая группа появилась и на ХПЗ. В нее входили Я. К. Портной - заместитель секретаря заводского партийного комитета, ранее работавший секретарем партийного отдела Т2; Ольховский - военный инженер, представитель заказчика на заводе по приемке танков; И. И. Пискунов - начальник секретного отдела завода. Эта группа к своей работе привлекала других работников завода с наиболее важных участков производства и технических служб. Ей помогали такие привлеченные, как А.А. Морозов, М.И. Швецов, М.Б. Шварцбург. Направление деятельности группы определялось ответственным представителем органов Государственной безопасности на заводе» [3].

Как известно, непосредственно к созданию Т-34 из этого списка в дальнейшем были причастны А.А. Морозов и М.Б. Шварцбург, а допрашивать Фирсова будет не кто иной, как брат известного испытателя танков 183-го завода Е.А. Кульчицкого Георгий Кульчицкий, работавший в органах НКВД в 1930-х гг.

Любопытен еще один факт. В книге «ХПЗ - завод имени Малышева», изданной в Харькове в 1995 г., в разделе «Организация «выявления врагов народа», «вредителей» на ХПЗ» также были опубликованы воспоминания Н.А. Соболя о создании групп по содействию органам госбезопасности. Однако инициалы Морозова на этот раз указаны не полностью, а инициалы Шевцова и Шварцбурга и вовсе пропущены [4].

В последнее время опубликованы документы из архивов Службы безопасности Украины (СБУ), касающиеся разработки и производства танков Т-34 на заводе №183 в 1939- 1940 гг. В одном из них упоминаются осведомители НКВД под псевдонимами «Линейный» и «Беев». Оба вращались на самых «верхах» и общались как с руководством завода, так и с начальниками отделов. Встречаются упоминания об их работе и на Уральском танковом заводе в годы Великой Отечественной войны [5].

Что же касается Н.А. Кучеренко, то его деятельность была неотделима от деятельности А.А. Морозова. Ведь по иронии судьбы либо Кучеренко находился в подчинении у Морозова, либо Морозов в дальнейшем оказался в подчинении у Кучеренко, когда тот стал занимать ответственные посты на Уралвагонзаводе и в Министерстве транспортного машиностроения СССР.

Впрочем, в своих воспоминаниях известный конструктор послевоенных танков Л.Н. Карцев так отозвался о Н.А. Кучеренко: «Часто общаясь ... с Н.А. Кучеренко, я открыл в нем внимательного и добропорядочного человека» (Карцев Л.Н. Воспоминания главного конструктора танков // Техника и вооружение,-2008, №1).

К сожалению, из-за ареста А.О. Фирсов к разработке не то что Т-34, но и его предшественников - танков А-20 и А-32 - уже не мог быть причастен. Но основной его заслугой стало то, что именно он собрал костяк того коллектива, который впоследствии и создал легендарную «тридцатьчетверку». Интересно также отметить, что в своих воспоминаниях Н.А. Соболь сообщает о беседе бывшего секретаря партийного комитета 183-го завода А.А. Епишева с директором Института истории КПСС при ЦК КП(б) Украины И.Д. Назаренко, состоявшейся в 1950-е гг. Епишев, в то время находившийся на должности заместителя министра Государственной безопасности СССР по кадрам, поведал о том, что в апреле 1939 г. были выписаны ордера на арест на начальника КБ М.И. Кошкина и конструктора А.А. Морозова. И только вмешательство Епишева, его внезапная поездка в Москву к секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову якобы спасла Кошкина и Морозова от расправы [3].

Еще одним претендентом на имя создателя танка Т-34 является представитель Военной академии механизации и моторизации (ВАММ) имени Сталина военный инженер 3-го ранга Адольф Яковлевич Дик. В воспоминаниях Н.А. Соболя есть упоминание о неком молодом инженере, окончившем ВАММ и трудившимся в танковом КБ ХПЗ в 1936 г.:

«Как всегда, конструкцию нового танка надо было разрабатывать, начиная с его базы - корпуса, башни, ходовой части.

В конструкторском бюро отдела Т2 эти первоочередные задачи решали: группа М.И. Таршинова - по корпусу и башне: группа В.Я. Матюхина - по ходовой части. Работавший в конструкторском бюро с 1936 года молодой военный инженер (родом из немцев Поволжья), окончивший Военную бронетанковую академию имени И. В. Сталина, внес довольно оригинальное и простое предложение. Предлагалось мысленно разрезать корпус танка ВТ поперек и образовавшиеся части раздвинуть на расстояние, необходимое для размещения одной пары колес ходовой части танка - пятой пары колес, и при этом определить длину корпуса будущего танка, а затем и остальные размеры нового корпуса и башни. Эта идея была принята руководством конструкторского бюро и одобрена начальником отдела Т2 С.Н. Махониным» [3].

Танк А-20 преодолевает подъем, двигаясь «на колесах».

Танк А-20 на испытаниях. Крыша МТО облита горящим бензином.

Вероятнее всего, этим военинженером и являлся Дик. В марте-июне 1937 г. он участвовал в разработке нового опытного колесногусеничного танка БТ-7-Б-ИС, да и то очень короткое время.

После возвращения с майского совещания Кошкин решил совместить разработку двух опытных танков БТ-7-Б-ИС и БТ-9. Новую машину теперь предполагалось оснащать 45-мм пушкой, поскольку установка более мощного 76-мм орудия могла вызвать целый ряд проблем, решение которых затянулось бы на весьма длительное время. Но танк по-прежнему должен был отвечать требованиям ведения уличных боев и в горной местности, т.е. иметь большой угол возвышения орудия. Это решение поддержали в Наркомате оборонной промышленности (НКОП).