Рафаил Мельников - Линейный корабль "Император Павел I" (1906 – 1925)

В числе считавшихся необходимыми новшеств на строившихся кораблях явилось скороспелое (поспешный, но не оправдавшийся вывод из уроков войны) решение об установке одной мачты. Именно в таком виде пришел из Франции построенный по слегка откорректированному проекту "Баяна" крейсер "Адмирал Макаров". Краткий период увлечения одиночной мачтой успел оставить свой след на "Императоре Павле I" сменившими один другого проектами треногой мачты (по образцу "Дредноута") с вариантами установки дальномеров сначала на открытой площадке, потом в закрытой рубке. Но тогда же в марте 1908 г. явилась новая мода — на мачты по примеру американских дредноутов. Мачт решили установить две. Мало обоснованным было намерение МТК установить на крыше каземата 120-мм орудий по бортовой рубке для дальномеров. Особенно велик был перечень усовершенствований по артиллерии, включавший установку продольных и поперечных переборок между орудиями для их защиты, увеличение углов возвышения 12-дм орудий до 35°, переделку погребов и системы подачи под новые удлиненные (965 мм) снаряды, введение раздельной наводки, добавление соответствующих комендорских площадок у 120-мм орудий и другие зачастую весьма полезные, но почти всегда запоздалые новшества. Разбираться в них вместе со строителем приходилось второму командиру корабля капитану 1 ранга П.В. Римскому-Корсакову (1861–1927).

В отличие от первого, по существу виртуального, командира капитана 1 ранга Н.М. Яковлева (1856-?), получившего эту должность в виде синекуры и в воздаяние за пережитую на броненосце "Петропавловск" катастрофу 31 марта 1904 г., второй командир вынес на своих плечах главную тяжесть неимоверно затянувшегося достроечного периода. Именно ему приходилось вести борьбу с бьющими через край проектными инициативами МТК, искать пути наиболее безболезненного осуществления действительно необходимых усовершенствований (особенно по артиллерии) и предлагать собственные, вызванные потребностями корабля инициативы. Ему же достался и чрезвычайно важный, определявший будущее корабля труд формирования команды и офицерского состава, организации службы, освоение техники и боевой подготовки. В этом ему помогал богатый опыт, приобретенный в прежних должностях старшего офицера на броненосце "Ослябя" в 1892–1899 гг. и крейсере "Громобой" в 1899–1902 гг. и командира крейсера "Дон", переоборудованного в 1904 г. из приобретенного в Германии пассажирского парохода.

Его редкое по продолжительности командование во многом сформировало ту неуловимую, не имеющую физической сущности, но всегда определяющую судьбу корабля атмосферу, которую называют его душой. Она являет себя в особом ритме службы, в подборе офицеров, в отношениях между ними и командой, гордости за свой корабль и его собранные в самую, кажется, полную коллекцию исторических реликвий. В плеяде громких имен России Римские-Корсаковы принесли стране особенно обширное семейство светлых умов и несомненных талантов. Здесь были и великий композитор, и мореплаватель, открыватель новых земель и известный преобразователь пореформенной системы морского образования Воин Андреевич Римский-Корсаков (1822–1871). Благотворность его реформы в Морском училище особо отмечал в своих воспоминаниях А.Н. Крылов. Были и просто отличные офицеры, знающие свое дело и умеющие болеть за него. К ним относился командир "Императора Павла I", сын преобразователя морского образования.

Как нередко бывало с талантливыми и деятельными офицерами, бюрократия не спешила с предоставлением П.В. Римскому-Корсакову соответствующего его способностям служебного назначения. В продолжение всей войны он находился в провинциальной чисто береговой должности командира Владивостокского порта. Репутация мыслящего безукоризненного командира одного из двух современных линейных кораблей оказалась недостаточна для того, чтобы затем занять значимую флагманскую должность, на которой он мог обеспечить так редко выпадавшие флоту успехи и удачи в начавшейся вскоре войне. Не исключено, что бюрократия могла взять на заметку то непростительное вольнодумство, которым командир "Павла I" не раз приводил в смятение своих начальников. Видя, как под тяжестью не прекращавшихся и не несущих особой пользы усовершенствований не перестают перекраивать и перегружать его корабль, Петр Воинович вознамерился положить конец этой стихийной творческой вакханалии.

В рапорте от 30 марта 1908 г., не щадя амбиций окружавших его чинов, он, в частности, писал: "Не раз я имел случай высказать свое мнение, что из кораблей "Император Павел I" и "Андрей Первозванный" нельзя сделать дредноутов, сколько бы их не совершенствовали. И потому они никогда не достигнут того, чтобы сравняться с нашими будущими броненосцами. В то же время нельзя ни на минуту сомневаться в том, что эти корабли в том виде, как они теперь обдуманы, всегда останутся весьма серьезными противниками для самых сильных броненосцев…Наши два корабля на некоторых курсовых углах с успехом могут состязаться даже с английским броненосцем "Дредноут". Но при всем том они всегда останутся кораблями только второй линии боевых судов активного флота: они туда будут поставлены своим ходом, который даже по проекту на 3 узла меньше хода будущих броненосцев нашего флота.

К чему же, спрашивается, что называется из кожи вон лезть в стремлении совершенствовать их в одном направлении, заведомо ухудшая другие боевые качества также первостепенной важности, каким, например, является ход корабля. Таким образом, я считаю, что совершенно необходимо теперь же и уже окончательно выяснить, в какой мере корабли "Андрей Первозванный" и "Император Павел I" удовлетворяют современным тактическим требованиям и, уяснив себе это, твердо постановить, что эти корабли могут дать и чего с них можно требовать. С этим положением следует примириться и приказать их достраивать так, как они разработаны в настоящее время".Всеобщая ослепленность сиянием грядущей дредноутной эйфории не оставляла внимания старым линейным кораблям. И потому в силу необъяснимой избирательности начальственных решений, далеко не все предложения командира удавалось осуществить. Это касалось только совсем уже очевидных, но почему-то долго остававшихся незамеченными просчетов. Нельзя же было, например, допустить, чтобы корабль оказался под угрозой потери сразу двух своих главных рулевых приводов.

Об этом говорил печальный опыт "Цесаревича" в бою 28 июля 1904 г., и П.В. Римский-Корсаков не мог не помнить о нем. Так, по его предложению паровую рулевую машину переместили в помещение между 95–99 шп., отделив от оставленного между 99 и 104 шп. электрического привода. Тем самым живучесть рулевого устройства в сравнении с "Андреем Первозванным" (на нем из-за большой готовности устройства от переделок отказались) была существенно повышена.