Марк Солонин - 22 июня. Анатомия катастрофы

После бомбардировки на нас двинулось не менее батальона пехоты в сопровождении танков и бронетранспортеров.Фашисты шли с засученными рукавами и расстегнутыми воротниками мундиров, ведя бесприцельную стрельбу из автоматов. Надо сказать – это производило впечатление. У меня даже мелькнула мысль, как бы не дрогнули наши боевые порядки. Я приказал подпустить немцев поближе и открыть огонь наверняка. Они не ожидали от нас серьезного сопротивления и, когда на них обрушился огонь из танковых пушек и пулеметов, были ошеломлены. Пехота сразу же залегла. Завязавшаяся танковая дуэль закончилась не в пользу фашистов. Когда загорелось более половины немецких танков и бронетранспортеров, противник начал отходить.

Понес потери и полк. Имевшие бензиновые двигатели и слабую броню танки Т-26 и БТ вспыхивали от первого попадания снаряда. Только КВ и Т-34 оставались неуязвимы.Полк продвинулся до рубежа Перстунь, Голынка, где встретил сильную противотанковую оборону противника, а также стал подвергаться непрерывным атакам с воздуха. Во второй половине дня мы по приказу отошли к Гродно.

23 и 24 июня полк в составе дивизии вел бои с наступавшим противником юго-западнее и южнее Гродно. К концу третьего дня войны в полку осталось уже менее половины танков…»

А.Я. Марченко:

«…Поскольку командир нашего полка по какой-то причине отсутствовал в районе сосредоточения, вести полк в бой было приказано мне. До сих пор я не могу себе объяснить, почему выбор комдива пал на меня.

Примерно в 10.30 наша колонна, насчитывавшая более 50 танков, выступила через речку по дороге к Сопоцкину. На полпути к границе мы встретились с вражескими танками и бронетранспортерамии с ходу вступили с ними в бой. Помнится также, как наши быстроходные танки Т-26 устремились на вражеские T-III и T-IV, как впереди и по сторонам от моей «тридцатьчетверки» начали вспыхивать немецкие и наши танки. Наши чаще, потому что броня у них была в два раза тоньше немецких.

Я не запомнил, сколько раз они нас атаковали, но Андрей (механик-водитель танка Т-34, на котором воевал Марченко. – М.С.) утверждал после, что мы отбили более десяти атак. Броня нашего танка была усеяна выбоинами и вмятинами от вражеских снарядов. Мы оглохли от грохота их разрывов, от бомб, которые то и дело сыпались на нас с неба в промежутках между атаками.

Тяжелый бой вел справа от нас и другой полк нашей дивизии, которым командовал майор Черяпкин.

К вечеру мы вынуждены были отойти к Гродно. Машин в строю оставалось уже мало. В мой танк угодил снаряд из 105-мм пушки, повредил поворотный механизм и вывел из строя орудие. Машина загорелась, но ее удалось потушить.

У нас иссякли боеприпасы, стало недоставать горючего. Не было никакого снабжения. Вечером мы узнали, что по приказу командования армии войска оставляют Гродно, а наша дивизия должна прикрывать их отход. Однако никаких конкретных указаний мы не получили. Я решил вернуться в расположение полка, чтобы пополниться всем необходимым. На складах удалось найти кое-что из продовольствия, боеприпасов, заправиться горючим.

Попытки связаться со штабом дивизии не дали результатов. Никого из командования в городе не было. Решили двигаться на Лиду (90 км по прямой от Гродно) вслед за отступавшими частями.

Так закончился для нас первый день войны. В дальнейшем мне довелось участвовать в боях в районе Лиды, в деятельности партийно-комсомольского подполья в Полоцком районе, а в мае 1942 года возглавить партизанский отряд…»

Воспоминания трех участников событий совпадают, как видим, почти во всем. К сожалению, они совпадают и в заученном пересказе мифов советской пропаганды. Немцы летом 41-го «должны были» превосходить Красную Армию в танках и разъезжать на бронетранспортерах – и вот три очевидца в один голос рассказывают о немецких танках у Гродно, и не просто о танках, а о Т-III (Pz-III). Наконец, совсем уже фарсовой выглядит история о том, как «фашисты с засученными рукавами и расстегнутыми воротниками мундиров » в количестве одного батальона пехоты пошли в «психическую атаку» на советский танковый (!!!) полк.

Фактически ни одного танкового соединения вермахта южнее Друскининкая не было и в помине. Ближайшая к месту событий 12-я танковая дивизия из состава 3-й танковой группы в полдень 22 июня подходила к Мер кине, т. е. находилась на расстоянии в 50–60 км от поля боя у Сопоцкин – Гродно. Никаких танков (и уж тем более – средних танков Pz-III, которых не хватило даже на укомплектование танковых дивизий первого эшелона армий вторжения) в составе пехотных дивизий вермахта не было. Единственное, что в горячке боя можно было принять за немецкий «танк», – это «штурмовые орудия», шесть (189, 191, 192, 201, 203, 210-й) батальонов которых (по три батареи из шести самоходок в каждом) были приданы пехотным дивизиям немецкой Группы армий «Центр». Кроме того, было еще два батальона (529-й и 561-й) самоходных «истребителей танков» (чешская 47-мм противотанковая пушка на шасси легкой танкетки Pz-I), всего шесть батарей по 9 «истребителей» в каждой. Таким образом, на тридцать одну пехотную дивизию Группы армий «Центр» приходилось в среднем по пять «самоходок»разных типов. В среднем. Возможно, в какой-то дивизии могло быть и две батареи (т. е. 12 «штурмовых орудий»), но уж никак не 40 танков Pz-III и Pz-IV.

Что же касается бронетранспортеров, то они существовали только в старом советском кино «про войну».

Немецкая пехота передвигалась пешком, мотопехота моторизованных и танковых дивизий – на разномастных грузовиках, хлебных фургонах и трофейных автобусах. Начальник Генерального штаба вермахта Ф. Гальдер в своем знаменитом дневнике (запись от 22 мая 1941 г.) отмечает, что в 17-й танковой дивизии (2-я танковая группа) насчитывается 240 разных типов автомашин. К началу вторжения в СССР в танковых дивизиях вермахта было порядка 650 полугусеничных бронетранспортеров «Ханомаг» (Sd.Kfz. 251). И это неудивительно, учитывая, что в 1939–1940 гг. промышленность Германии (на которую якобы «работала вся Европа») произвела всего 569 бронетранспортеров. Во всей 3-й танковой группе вермахта было три роты на бронетранспортерах (по 26 БТР в каждой). Для того же, чтобы в июне 41-го посадить на «Ханомаги» всю пехоту танковых и моторизованных дивизий, немцам надо было иметь не 650, а порядка 25 тыс. бронетранспортеров. Такого количества не было произведено и за все пять лет войны (реальный выпуск на конец 1943 г. составил 6,5 тыс.) (188, стр. 262).

Разумеется, не только в Советском Союзе военная пропаганда штамповала героические мифы. Так, например, в 1942 г. (т. е. непосредственно в ходе войны) в Германии была издана книга Хорста Слесины «Солдаты против смерти и дьявола» («Soldaten gegen Todt und Teufel. Unser Kampf in der Sowietunion. Eine soldatische Deu-tung»). Автор был штатным сотрудником службы пропаганды вермахта, так что искать в его книге точные цифры и правдивые факты не стоит. Книга эта, однако же, представляет огромную ценность для современного историка, так как в ее начале есть глава «Танковая битва перед