Василий Крысов - Танкисты Великой Отечественной (сборник)

Доложив о прохождении очередного рубежа и обстановку, Колтунов и Чащегоров повели батальон по лесной дороге. Вскоре они наткнулись на ту самую санитарную машину. Водитель был убит в кабине, около машины, распластавшись на земле, лежал окровавленный офицер. У кустарников, прямо на снегу, лежали полунагие, изнасилованные и изуродованные медсестры. Некоторые еще подавали признаки жизни. Военфельдшер Дронь цыкнула на танкистов: «Что уставились? Не видели голых баб?» – и, матеря фашистов, прикрыла девчонок, оказывая живым медпомощь…

Дальше следовать этим маршрутом было опасно, и комбриг направил батальон по узкоколейной железной дороге. Маршрут был не из лучших, но иного выхода не было. Идти было трудно, особенно автомашинам. Многие машины вышли из строя, их пришлось поджечь и бросить. Танки ковыляли, доставляя массу неудобств танкистам и десанту на танках. Но и в этих ужасно трудных условиях люди от усталости и психологического перенапряжения засыпали на ходу. Проходя сложный участок, заснув, свалился в обрыв автоматчик рядовой Костя Ушаков. Изуродованного, без сознания, его достали и передали в медсанвзвод. Этот адский переход закончился к вечеру, когда удалось выйти на проселочную дорогу.

Дальше полковник Чунихин повел бригаду на танке по бездорожью, напрямик на Сомор. Впереди все отчетливее были слышны раскаты взрывов, там шли жаркие бои. При подходе к Сомору, когда надо было пересекать большое поле, налетела вражеская авиация и начала бомбить и штурмовать оставшиеся танки. Два зенитных пулемета ничего существенного сделать не могли. К счастью, быстро появились наши краснозвездные «ястребки», в небе над нами завязался воздушный бой. Проскочив открытую местность, мы вошли в лес, и к утру 4 января комбриг вывел бригаду к Сомору, где шел ожесточенный бой. Чунихину удалось связаться и установить взаимодействие с командиром стрелкового полка. Развернув 2-й и 3-й танковые батальоны и батальон автоматчиков, комбриг лично повел их в атаку. Удар с тыла решил исход боя. Противник был разгромлен, и бригада совместно с пехотой заняла круговую оборону в Соморе. Штабу бригады удалось связаться с корпусом, и там облегченно вздохнули. Поступил приказ: «До особого распоряжения оставаться на месте». Весь день противник контратаковал, пытаясь выбить наши танки и пехоту из Сомора. Нас беспрерывно бомбила авиация, но уже не так безнаказанно, – на огневых позициях развернулись два зенитно-артиллерийских полка и наша ЗПР [15] Зенитно-пулеметная рота, имевшая по штату 12 пулеметов ДШК. ( Прим. ред. ) . Зенитчики вели довольно прицельный огонь и под ликующий восторг обороняющихся сбили два самолета. Наиболее любопытные солдаты бросились к горящим самолетам, но те начали рваться. Под улюлюканье и хохот смельчаки вприпрыжку побежали назад…

Бригада вела тяжелые оборонительные бои в Соморе без нашего батальона, о существовании которого штаб знал только по редким, коротким сигналам о прохождении рубежей, предусмотрительно определенных комбригом при отходе. На долю нашего батальона выпала тяжелая участь с самого начала отхода. Прикрывая отход бригады, батальон закрепился на высотах юго-восточнее Дунаальмаша. Немецкие танки стали обходить нас с флангов: враг пытался сломить сопротивление батальона и перейти в преследование. Но лишь с выходом бригады на дорогу Шютте – Тардошбань майор Грищенко дал команду на отход.

Комбат передал все оставшиеся танки батальона мне и приказал прикрыть отход батальона по намеченным рубежам. Сам он свернул колесные машины в одну колонну и под прикрытием своего танка направился на Сомор. Я оставил три танка на занимаемом рубеже, помог Маркову организовать засаду на широком фронте и приказал ему удерживать участок до выхода основных сил моей роты на новый рубеж. После этого я свернул колонну и помчался вслед за колонной батальона. Ждать противника долго не пришлось. Проведя небольшую перегруппировку, он перешел в атаку с еще большим остервенением. Уже спускались сумерки, когда 7 немецких танков, при поддержке артиллерии и пехоты, атаковали оставленный в прикрытии взвод. Марков, Глива и Ткачев открыли огонь из-за укрытий. Немецкие танки построили свой боевой порядок «углом назад», стараясь охватить наши танки и уничтожить их, но удачная стрельба Ткачева и Гливы охладила их пыл: на флангах вспыхнули и загорелись сразу два вражеских танка, затем еще один. Боевой порядок противника расстроился, но два снаряда ударили в борт машины Маркова, танк закурился и вспыхнул. Экипаж успел выскочить и под прикрытием огня своих танков отполз к танку Гливы. Бой продолжался, но, когда совсем стемнело, противник, не добившись успеха, свернул в сторону и ушел.

Занявший место Гливы Марков доложил мне о выполнении задачи и помчался на новый рубеж за ротой. К рассвету следующего дня рота с танками Гливы и Ткачева заняла оборону на рубеже Шютте – Татабанья. На сей раз мы выбрали для танков удобные позиции, прикрытые местными укрытиями, успели накормить личный состав, пополнить боезапас и изготовиться к бою. Я занял место в центре боевого порядка, откуда хорошо просматривалось поле боя и было удобно управлять танками роты.

Рассветало. Солнце лениво пробивалось сквозь толстую пелену тумана, когда появился противник. Выдвигался он нехотя, с оглядкой. В первой линии шли 7 танков, вслед за ними 6 БТР с пехотой, а за ними еще 5 танков. Сила внушительная, но 12 танков против наших 7 в обороне – это не так много. Оценив расклад сил, я по радио приказал изготовиться к бою, но огня с дальних дистанций не открывать, а подпустить танки на 600–700 метров. Танкисты замерли в ожидании. Танки противника шли ходко, развернулись и дерзко атаковали нас. Огонь они открыли с дальних дистанций, видимо, пытаясь психически воздействовать на нас мощным огнем.

Подпустив врага ближе, я приказал вступить в бой. Темп стрельбы противника тут же возрос. Его пехота с криком «Ура!» (в атаку шли «власовцы») бросилась в атаку, но огонь взвода автоматчиков и лобовых пулеметов танков положил ее на землю. Один за другим загорелись три танка противника, но был подбит и танк Ярочкина; раненые члены экипажа с трудом выбрались из танка. Бой принимал все более ожесточенный характер. Противник пытался сбить наш заслон и продолжить наступление, для чего ввел в бой еще 5 танков на левом фланге. Три из них завязали бой с танком Бурцева. Экипаж отбивался с трудом. Ему удалось подбить один танк, еще по одному сожгли я и лейтенант Бикмулин. Противник не выдержал напряжение боя, стал пятиться, искать укрытия, а затем под прикрытием лесочка на высотке отвернул и ушел в сторону, оставив на поле боя 6 сгоревших и подбитых танков и 4 БТР.