Петр Краснов - История Войска Донского. Картины былого Тихого Дона

Но казаки отказались от денег.

– Мы не продаем убитых и не торгуем мертвыми, – сказал от войска атаман. – Не дорого нам серебро ваше и злато, дорога нам слава вечная . Это вам, собакам, из Азова от нас, донских казаков и молодцов – первая игрушка. Это мы только оружие свое прочистили, дальше вам хуже будет!

Два дня турки хоронили убитых. Тихо было в их пестром и горделивом лагере.

На третий день турки приступили к правильной осаде Азова. В продолжении трех дней тысячи рабочих копали землю и насыпали валы. На глазах у казаков вал поднимался все выше и выше и стал уже выше стен азовских.

Тогда казаки горячо помолились и, попрощавшись друг с другом, вышли всем отрядом, под начальством атамана, и силою в пять тысяч бросились на трехсоттысячное турецкое войско.

– С нами Бог! – кричали казаки, – разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог!

Атака казачья была так стремительна, что турецкие полки побежали. В эту вылазку казаки отняли у турок несколько знамен и побили множество турок. Кроме того, взяли 28 бочек пороха, которым тут же подорвали турецкий вал.

Турки отошли дальше и принялись насыпать валы еще больше первого. На пять верст тянулся новый вал. Целые горы воздвигались вокруг Азова, на горы эти ввозили тяжелые пушки и устанавливали их против города.

Началась бомбардировка. Шестнадцать дней и шестнадцать ночей длилась она. Страшный грохот громадных пушек потрясал землю и – как записали об этом казаки – «дым топился до небес».

Турецкие ядра разрушали стены, ломали дома, валили башни. Разбита была ими церковь Иоанна Предтечи, все постройки были снесены до основания и только уцелела церковь Св. Николая Чудотворца, уцелела потому, что стояла внизу горы и снаряды до нее не долетали.

Но, по мере того как валились стены азовские, казаки рыли землю и устраивали подземные жилища. Все зарылись под землю и хоронились там от пушечного боя. Затем казаки провели под турецкий лагерь 28 подземных ходов и начали по ночам делать подземные вылазки и нападать на турок. За разрушенными стенами насыпали земляные валы и так за время осады построили четыре вала!

Турки тоже прокопали подземные ходы, и началась страшная подземная война!

Тогда стали осыпать Азов всякими хитростями немецкими , бросали чиненные порохом ядра, раскаленные камни, наконец, вдруг перестали стрелять и 24 дня подряд кидались на штурм. Но казаки всякий раз отбивали турецкие атаки. Жены опять помогали свои мужьям сбрасывать турок с валов азовских…

Тяжело было казакам. Но не легче было и туркам. Турки ничего не знали о том, что делается в крепости. Перебежчиков у казаков не было, а от пленных ни обещаниями, ни пытками турки не могли дознаться, в каком положении находятся казаки. В турецком стане не хватало продовольствия. Трупы убитых, плохо закопанные, лошадиные остовы разлагались в летние жары и страшный смрад стоял над лагерем сераскира-паши. Начались болезни. Раненые и больные умирали без помощи и без ухода. Наконец паша, чувствуя, что не взять ему Азова открытой силой, отписал турецкому султану грамоту и просил его отложить взятие Азова до весны.

– Паша! Возьми Азов или отдай свою голову! – отвечал ему султан.

В сентябре месяце сераскир решил взять казаков измором. В продолжении двух недель он каждый день посылал по 10 000 человек на штурм, сменяя штурмующих каждый день, и днем и ночью вел непрерывную стрельбу по крепости.

Последние силы истощались у казаков. От смрада, стоявшего над городом от трупов, которые не успевали погребать, казаки стали болеть цингой, «поцынжали». От бессонных ночей и дневной работы при отбитии штурмов измучились.

«Ноги под нами подогнулися, – описывали казаки это тяжелое время, – и руки наши обороненные уже служить замертвели. A уста наши и не глаголют от беспрестанной стрельбы пушечной и пищальной. Глаза наши, по них, поганых, стреляючи, порохом выжгло. Язык наш в устах наших на них, поганых басурман, закричать не может».

С трудом держали казаки в руках оружие и сами считали, что уже нет у них силы оборонять Азов. И вот они решили выйти из разрушенного турками города и пасть всем до одного, чтобы не было срама им, что они Азов сдали.

Ночью, 26 сентября, начали прощаться донцы с Азовом, который отстаивали четыре месяца. Тени, а не люди ходили по обломкам Азова и спускались к храму Николая Чудотворца.

– Прости ты нас, грешных и непотребных рабов своих, Великий Государь и великий князь Михаил Феодорович всея России, и вели помянуть нас, грешных, – говорили казаки.

– Простите все, православные христиане, и помяните души наши грешные со всеми нашими родителями. Не позор мы, бедные, учинили государству Московскому.

– Простите нас, леса темные и дубравы зеленые, простите нас, поля чистые и тихие заводи.

– Простите нас, море синее и тихий Дон Иванович. Уже нам, по тебе, атаману нашему с грозным своим войском не ездить и дикого зверя в чистом поле не стреливати. И в тихом Дону Ивановиче рыбы не лавливати!..

Так простившись, на рассвете 27 сентября, истомленные, скорбные, раненые и больные люди вышли из лагеря – и, выйдя, почувствовали в себе былую бодрость и силу. Встрепенулись сердца, и эти несчастные готовились дорогой ценой продать свою жизнь…

Но в передовых укреплениях турецких царила мертвая тишина. В утреннем тумане медленно подвигалась горсть защитников Азова. Но вот повеял с моря легкий ветерок, и казаки увидали пустой лагерь и турок, поспешно грузящихся на суда.

Господь услышал молитвы казачьи. Сераскир не счел возможным, ввиду болезней в его лагере, продолжать осаду, и отступил.

Казаки, из последних сил, побежали за турками и открыли по уходящим беглый огонь, а потом атаковали и отняли одно большое знамя и семь малых знамен.

Так кончилась знаменитая оборона казаками Азова. Из пяти тысяч казаки потеряли 3000 убитыми, да и те две тысячи, которые остались с атаманами Наумом Васильевым и Осипом Петровым – все были переранены…

Уже Азов давно не крепость, а маленький торговый городок Области Войска Донского, уже от стен его остались одни развалины, а кости защитников его давно погнили в земле. От Монастырского городка, где собиралось под Азов главное войско Донское, ничего не осталось. Его сожгли в 1643 году турки, мстившие казакам за доблестную оборону города, – а память об азовских удальцах осталась и до нашего времени.

Ежегодно на Монастырском урочище совершается панихида по Донским воинам, живот свой за веру, царя и отечество положившим.

В 1867 году на месте Монастырского городка сооружен на средства всего Войска Донского памятник «в честь и вечную славу» донских героев, покорителей и защитников Азова. Памятник этот имеет вид часовни. Внутри поставлены иконы и сделаны надписи. Подле памятника стоят старые азовские пушки. В числе икон находится и точный список иконы св. Пророка и Крестителя Иоанна. Эта икона, быть может, одна из тех, перед которыми так трогательно молились израненные казаки перед уходом из Азова.