Игорь Козлов - По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года

«Главное – не дать им нас пересчитать» – эту фразу на Праценских высотах во время битвы при Аустерлице 20 ноября (2 декабря) 1805 г. бросил полковник Пузе. Его 10-й полк легкой пехоты в составе частей дивизий Сент-Илера и Вандамма буквально вломился туда, оттеснив русские батальоны [57] Соколов О.В. Аустерлиц. Наполеон, Россия и Европа, 1799–1805 гг. Т. I. М.: Русский культурный фонд «Империя Истории», 2006. С. 44. . На глазах у численно превосходящего противника французы овладели ключевой позицией всей битвы, что явилось главным действием на пути к величайшей победе их императора. Спустя семьдесят лет лейтмотив французского полковника стал не менее актуальным для русского генерала Гурко, в руках у которого оказался свой ключ к победе – балканские перевалы.

Но ответ Александра II уже был доставлен Николаю Николаевичу. И за «стоп-приказом» русского главнокомандующего последовало его логическое развитие. В «Описании Русско-турецкой войны 1877–78 гг. на Балканском полуострове», подготовленном Военно-исторической комиссией Главного штаба, читаем:

«…вследствие замечаний императора Александра, решено было, прежде всяких дальнейших действий за Балканами, выждать прибытия не только XI, но и IV корпуса, который мог собраться на правом берегу Дуная только в половине июля» [58] Описание Русско-турецкой войны 1877–78 гг. на Балканском полуострове. Т. III. Ч. I. СПб., 1904. С. 2–3. .

Очевидно, что подобное изменение планов должно было, прежде всего, отразиться на судьбе Передового отряда.

Если рассматривать послания командования в адрес Гурко, то нельзя не заметить, что в них явно появлялись новые нотки. Так, если 4 (16) июля Непокойчицкий еще сообщает Гурко, что «ввиду приближения войск XI корпуса и 13-й кавалерийской дивизии (из состава XIII корпуса. – И.К. ) главнокомандующий “изволил признать возможным двинуть в проходы Балкан на поддержку вашего отряда всю 9-ю пехотную дивизию” [59] 9-я пехотная дивизия генерал-лейтенант Н.И. Святополк-Мирского, входившая в состав VIII корпуса (командующий – генерал-лейтенант Ф.Ф. Радецкий), включала: 1-ю бригаду генерал-майора И.А. Борейши (33-й Елецкий и 34-й Севский пехотные полки – всего 6 батальонов) и 2-ю бригаду генерал-майора В.Ф. Дерожинского (34-й Брянский и 36-й Орловский пехотные полки – также 6 батальонов). Численность дивизии по состоянию на 16 (28) июля 1877 г. составляла 11 950 человек. См.: Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877–78 гг. на Балканском полуострове. Вып. 1. СПб., 1900. С. 14. », то уже 8 (20) июля сам великий князь пишет Гурко:

«На перевале Хаинкиой будет 1-я бригада 9-й дивизии; 14-я дивизия и я пока в Тырнове, двинуться пока не могу вперед, пока не раскроется или объяснится дело с Рущуком. Об общем движении вперед дам тебе знать в свое время. Собирай сведения о неприятеле возможно подробно и доноси чаще» [60] Сборник материалов… Вып. 24. С. 51, 92; Епанчин Н. Указ. соч. С. 121–122. .

И… восхваления, восхваления в адрес Гурко и его отряда…

А ведь только неделю назад Николай Николаевич намеревался «совсем бросить осаду Рущука»! Гурко, разумеется, не был осведомлен ни о «смелом плане» главнокомандующего, ни о реакции на него императора. Но трудно было не почувствовать, что Николай Николаевич чем-то серьезно озабочен. Вечером 8 (20) июля, уже после того, как два письма с изложением плана дальнейших действий Передового отряда были направлены главнокомандующему, до штаба Гурко доходят первые сведения о месте высадки корпуса Сулеймана-паши и его движении к Адрианополю. Немедленно Гурко начинает планировать встречное наступление. Но утром 9 (21) июля он получает, написанное накануне, письмо Николая Николаевича…

Для Гурко становилось очевидным, что в то время, как он был настроен на понимание роли своего отряда как авангарда быстро наступающей армии, эта самая армия притормаживала, оставалась за Балканами, а ее главнокомандующий вместо своевременных резервов посылал ему советы «с пехотой далее Тунджи» не идти, «шнырять по всем направлениям кавалерией» и собирать сведения о противнике. И это в тот момент, когда за Балканами выпадал реальный шанс разбить противника по частям.

Первые сведения о переброске на театр военных действий турецкого корпуса из Черногории дошли до полевого штаба армии 2 (14) июля. Силы корпуса оценивались в 25–30 тыс. человек [61] Сборник материалов… Вып. 25. С. 32.; Описание Русско-турецкой войны… Т. II. Ч. I. СПб., 1904. С. 14. . Сами же турки определяли силы Сулеймана-паши в 20–22 тыс. пехоты и около 1 тыс. кавалерии [62] Спустя пять месяцев, в самом начале января 1878 г., после поражения под Филиппополем Сулейман-паша был обвинен в государственной измене и арестован. Судили его, что называется, «по совокупности» и припомнили все, в том числе действия Сулеймана против отряда Гурко в июле 1877 г. 20–22 тыс. пехоты и около 1 тыс. кавалерии – именно такие данные о численности корпуса, прибывшего из Черногории, были оглашены на судебном процессе. См.: Военный сборник. 1879. № 1. С. 143. . Полковник Торси и вовсе ограничивал силы герцеговинского корпуса 20 тысячами [63] Сборник материалов… Вып. 12. С. 53. . Пунктом назначения переправляемых турецких частей, по одним донесениям, являлся Адрианополь, по другим – Варна. Полевой штаб русской армии склонялся ко второму варианту и рассчитывал при этом на усиление именно восточной группировки турок в четырехугольнике крепостей.

Однако 8 (20) июля в полевом штабе армии было получено известие, что «турецкие войска Сулеймана-паши, отправляемые морем из Антивари, высаживаются в устье реки Марицы у Эноса и направляются к Адрианополю» [64] Описание Русско-турецкой войны… Т. III. Ч. I. С. 14. . После высадки Сулейман-паша времени даром не терял. Уже 9 (21) июля он с двумя таборами прибыл в Адрианополь и решил перебросить свои силы по железной дороге в Карабунар – станцию на пути из Тырнова – Семенли в Ямбол. 10–13 (22–25) июля части Сулеймана начали стягиваться в Карабунар. Для русских ситуация окончательно прояснилась: герцеговинский корпус предназначался для прикрытия линии Адрианополь – Константинополь и контрудара по прорвавшимся за Балканы русским отрядам. На Передовой отряд надвигалась серьезная угроза.

В то же время в среде русского командования начинала нарастать тревога за последствия сложившегося расположения частей армии. Так, 10 (22) июля Дерожинский писал Радецкому:

«…переход через Дунай вскружил нам голову, и мы начали слишком пренебрегать турками; как бы не поплатиться за чрезмерную разбросанность войск » (курсив мой. – И.К. ) [65] Сборник материалов… Вып. 24. С. 114. .

Вот тут-то в гораздо большей степени, чем письмо императора, в ход войны вмешалась Плевна. Даже не столько сами события под Плевной, как таковые, сколько их оценка русским командованием и принятые на этой основе решения.