Николай Иванов - «Шторм» начать раньше…

– А Лена хоть и молодая, а справедливая…

– Я поставлю чай, – поднялся Черданцев.

– Нет-нет, я уже и так засиделась, – остановила его за руку Аня. На мгновение задержала ее – на самое малое мгновение, но майора обдало жаром. Словно почувствовав это, Аня отдернула руку, вновь схватила газету-спасительницу. – Я пойду, я же не одна приехала. А то девки будут искать по всем магазинам. Повидались – и пойду.

– Теперь часто будем видеться, да?

Аня ничего не ответила. Встала, оглядела кабинет: хорошо ли, уютно устроился, почтительно и бережно дотронулась до стекла на столе. Чувствовалось, что и ей, как и Соньке у грушенки, не хотелось расставаться, уходить. Завтрашние встречи только молодым сулят трепет, а таким, как она, уже и тревогу: а как разочаровала? И тянется, тянется миг, который сейчас, сию минуту, твой. В сегодняшнее еще верится, в завтрашнее – уже с трудом…

– Это ничего… что я зашла?

– Было бы плохо, если бы прошла мимо.

– Правда?

– Правда.

Улыбнулась, пригладила волосы. Вновь провела пальцами по стеклу, но теперь уже как человек, которому можно это сделать.

А у Черданцева мелькнуло, озарило воспоминание из его последнего приезда в село. Председатель попросил, и он помогал колхозу грести сено. А вечером, возвращаясь с луга, чуть приотстал с Аннушкой от остальных. Бабы несколько раз оборачивались, громко говорили и громко смеялись – может, даже и про них, но они не стали никого догонять, даже делать вид, что рядом оказались случайно. Это была их последняя встреча, и они дарили ее себе хотя бы так. Шли, изредка касаясь плечами друг друга. Вспоминали то немногое, что было у них. Вернее, было многое, но – мало. Совсем мало. А теперь выходило, что судьба разводила их совсем, навсегда. И тогда перед самым селом, выставив для доказательства и оправдания пыльные потные руки, он сказал:

– Надо бы искупаться. Ты не пойдешь?

– На озеро, что ль? Еще грязнее станешь.

– Нет, я сейчас сразу на Тару. Как в детстве – в темноте, по лунной дорожке.

– И в двенадцать часов ночи…

– Да, в двенадцать вода теплее.

Аня промолчала, не дала никакого намека, но он, придя домой, схватил полотенце и поспешил к Таре. Искупался раз, второй, залез в третий – Аннушка не появлялась. Не поняла его или просто не смогла? Или не захотела? К тому времени прошло уже два года, как не стало ее мужа, и ее ничто не держало, разве только скотина в хлеву. Но корову подоить, поросятам задать корм – час времени.

Но Аня не пришла ни через час, ни через два. Дрожа от холода, он пришел домой, попытался согреться парным молоком.

– А я уж забеспокоилась – ненароком не залился б: нету и нету. Картошку вон потолкла со смальцем, накладывать? – спросила мать.

– Не, мам, ничего не хочу. Пойду спать.

– Куда ж на пустой желудок-то – ерунда приснится. Да и целый день вилами махал.

– Не хочу.

Лежал, думал об Ане. Прощался. Несколько раз приподнимался, готовый, как в юности, идти к ее дому, но что-то останавливало. Да и мать не ложилась до полуночи, ходила по дому и сенцам, перебирала вещи – что брать с собой в далекую Дальнюю Востокию, что раздарить подругам.

А при отъезде, когда все село пришло к их машине – уже не к заколоченной избе, а к машине, груженной самым дорогим, с чем не могла расстаться мать, – при проводах, на людях они с Аней постеснялись подойти друг к другу. Помахали руками – все махали и всем махали. Плохо расстались. Может, потому и встретились опять?

– Ты знаешь, а у меня все эти годы было желание – искупаться в Таре. Ночью. Сегодня как раз собирался поехать, – на ходу решил Черданцев. – Может, ты бы подошла?..

– В двенадцать часов ночи? – глянула из-под бровей Аня и тут же отвела взгляд. Но добавила: – И опять обманешь?

– Как… опять? – майор замер от страшной догадки. – Почему – опять? – надеялся все-таки он на обратное. – Ты… приходила тогда?

– Приходила. Ровно в двенадцать.

– Погоди. – Михаил Андреевич вытер потный лоб, потом схватил Аню за плечи. – Но ведь я же ждал. Я побежал на реку сразу же, как только пришел домой.

– Но мы же договорились в двенадцать.

– В двенадцать?! Черт! Идиот. Я думал – сразу, про двенадцать мы просто говорили… Да, но об этом сказала ты, и я должен был догадаться… Прости. Прости, Аня. А я лежал на сеновале и думал, почему же ты не пришла.

– А я ходила по берегу и тоже думала, почему ты не пришел.

Михаил Андреевич привлек Аню к себе, поцеловал в лоб. И она не отшатнулась, прильнула, замерла. В этот момент скрипнула дверь, они отстранились друг от друга, как школьники. Оглянулись, но уже никого не было.

– Я побегу, правда, побегу, – красная от смущения, пошла к двери Аня.

– Я сегодня ночью приеду. Сегодня – точно приеду. И буду ждать всю ночь. Придешь?

– Не знаю, – не оборачиваясь, пожала плечами Аня и выскользнула из кабинета.

«СОХРАНИТЬ ПЛАЦДАРМ». – «АРМИЯ ДЛЯ НАС – ЭТО ВСЕ». – ГЕНЕРАЛЫ ПОМНЯТ, ЧТО ОНИ ПРЕЖДЕ ВСЕГО – СОЛДАТЫ. – Б. КАРМАЛЬ – АГЕНТ ДАУДА? – КУШКА – СТРОГО НА СЕВЕР.

«11 мая 1978 г., № 3805.

Из посольства США в Кабуле.

Госсекретарю, Вашингтон. Доложить немедленно.

Конфиденциально.

На № 116319 из госдепа.

1…Ожидание, «когда осядет пыль» для начала диалога по вопросу помощи, может исключить в будущем возможность маневра в отношениях с новым режимом.

2. Мы еще не в состоянии определить, можно ли квалифицировать новое афганское правительство как коммунистический режим… Правительство Тараки неоднократно отвергало этот ярлык и поэтому до сих пор даже не употребляло слово “социалистическое” в своих публичных заявлениях или беседах с нами… Новое руководство, несомненно, пришло к власти через насилие и кровопролитие, но оно может утверждать, что это было необходимо для свержения “тиранической диктатуры” Дауда…

3….Ожидая слишком долго, мы рискуем дать повод правительству Тараки прийти к заключению, что оно лишено экономического выбора, кроме полной опоры на Москву и ее сателлитов.

Заместитель председателя Бабрак прямо дал мне об этом понять сегодня утром…

…9. Короче говоря, мы считаем, что сейчас необходим зондаж, с тем чтобы сохранить здесь в возможно большей степени наш плацдарм…

И мы уверены, что такой жест сохранит для нас право политического выбора…

11. Просим быстрейших указаний. Я уже начал ряд визитов новым министрам, как и другие послы, и если я воздержусь от визитов к министрам… то это будет замечено».

Первой официальной делегацией в Афганистан ЦК решил послать военных, что совпало и с интересами афганцев. Маршал Огарков в это время присматривал кандидатуру начальника управления, занимающегося военными советниками, и лучшей возможности проверить кандидатов найти было трудно. Руководителем группы он назначил одного из претендентов – генерала Зотова.