Виктор Артемов - Нахимов. Гений морских баталий

И все же союзники были настроены весьма решительно. Впрочем, как и их противники. Последняя попытка мирного разрешения конфликта – ультиматум союзного командования, требовавший прекращения военных действий против греков, – была оставлена османами без ответа. Вслед за чем объединенная эскадра решила войти в Наваринскую бухту.

Союзники начали втягиваться внутрь бухты утром 8 (20) октября 1827 г. Турецко-египетский флот располагался здесь громадным полукружьем в три линии: первую образовывали линейные корабли. Один конец полукруга упирался в Наваринскую крепость, другой – в батареи острова Сфактерия. На них шел Кодрингтон, ведя англо-французскую эскадру двумя правыми колоннами. Спустя короткое время русский адмирал должен был ввести свои корабли левой колонной.

Английские суда миновали горловину бухты беспрепятственно, французский же корабль – пятый в линии – неприятель обстрелял, но ответа не получил: союзники втянулись внутрь в полной тишине. И так же тихо «Азия» и следовавший за флагманом в кильватере еще один линейный корабль англичан бросили якоря недалеко от двух же судов турок.

И почти сразу же от османского полукружья отделился брандер и начал красться к одному из французов. Английский вице-адмирал отдает приказ – перехватить брандер при помощи шлюпки. Приказ начинает исполняться, но неудачно – командир шлюпки застрелен стрелками, скрывавшимися внутри неприятельского суденышка.

Видя это, «Азия» открывает плотный артиллерийский огонь по упрямо двигающемуся брандеру. Его команда, запалив свой корабль, прыгает за борт, и плавучий факел по инерции несет на французский корабль «Тридант». Он уже начинает гореть, но тут множество английских и французских шлюпок оттаскивают прочь полыхающего османа.

Тогда же Кодрингтон предпринимает последнюю попытку избежать кровопролития и направляет парламентера на корабль египетского адмирала. Но тот не добирается до цели – его расстреливают на ходу. Был убит английский лейтенант Фиц-Рой. И одновременно египетский флагман открывает огонь по английскому. «Азия» тут же отвечает – и жребий уже брошен, обратной дороги отныне нет. Наваринское сражение началось – победить или умереть! Третьего не дано.

Объединенному флоту с самого начала сражения везет: египетский флагман – большой двухпалубный фрегат – после считаных залпов неприятеля начинает чересчур сотрясаться от каждого попадающего в него ядра, затем резко крениться и неправдоподобно быстро идет на дно. Вскоре англичане и французы уже в гуще битвы, а русская эскадра под развевающимися андреевскими флагами лишь появляется в бухту. Впереди – «Азов», несущий адмиральский флаг.

«Азов» этот строился по чертежам известного инженера Курочкина, но и его командир Лазарев внес в него достаточное количество усовершенствований, подходя к делу как практик и особое внимание уделяя боевой мощи корабля и удобной, максимально удобной при жестко заданных объемах планировке внутренних помещений. На «Азове» командир поддерживает строгую дисциплину… До последних дней даже проводилось ежедневное учение по пушкам. Здесь раз и навсегда заведенный порядок, обязательный для всех. Ныне всему этому дается самый главный экзамен. Ради подобных мгновений строятся корабли, воспитываются матросы, седеют капитаны.

На юте русского флагмана – Гейден, Лазарев и старший офицер флагмана капитан-лейтенант Баранов. Перед их глазами разворачивается величественная картина кровопролитного сражения.

Прямо напротив них – тройная боевая линия турецко-египетского флота. На ее флангах догорают напрасно запаленные брандеры. Пронзительный, с четко выраженным серным запахом плотный дым стелется по бухте. Под полуэфемерным покровом этой своеобразной завесы «Азов» увлекает русскую эскадру вперед.

Когда его мощный корпус выныривает из пелены на всеобщее обозрение, противник несколько мгновений находится в явном недоумении, но потом – видимо вспомнив предыдущие русские уроки, уроки Спиридова, Ушакова, Сенявина, сосредотачивает почти всю огневую мощь на русском флагмане.

Барабанные перепонки разрывает канонада. Будь у офицеров и матросов «Азова» хоть одно свободное мгновение – осмотреться, – то они запросто могли бы прийти к выводу, что все ядра турок летят именно в них. Что фактически почти соответствовало бы действительности. Ибо неприятель кроме обстрела «Азова» корабельными пушками присовокупил к нему и залпы береговых батарей. Со всех сторон бухты черными молниями пролетали ядра, сходясь в одной точке – на русском флагмане.

Он же, упорно и не особенно убыстряя ход, руководимый железной волей Гейдена и Лазарева, шел на предопределение ему диспозицией боя место. Шел, имея в кильватере всю остальную русскую эскадру.

«Азов» первым становится на якорь в заранее намеченной точке бухты, за ним – все остальные. И сразу же все они, до этого не отвечавшие ни на какие укусы турок, мощно-весомо включаются в общую симфонию боя.

И вновь «Азов» подает наглядный пример изумительной точности, быстроты и слаженности действий. Тренировки и учения, настойчиво внедряемые Лазаревым, не пропали даром: залпы следуют один за другим – сплошным ревущим потоком.

Наводчики, не видя из-за порохового дыма и дыма горящих турецких судов перед собой цели, умудряются в считаные секунды – по указаниям сидящих на марсах и салингах сигнальщиков – так корректировать прицел, как будто противник у них сидит на открытой ладони, просматриваемый со всех сторон.

Ядра с «Азова» влетают в густое марево дыма, хмари и копоти, а в ответ оттуда доносятся хруст сминаемых в щепки бортов, вопли ужаса, боли и отчаяния, взрывы. Иногда вылетают огненные сполохи возгорающегося и догорающего противника.

Будто бы в подтверждение действенности артиллерийских залпов «Азова» из-за непроницаемой завесы, разделяющей противников и позволяющей лишь ощущать присутствие неприятеля, практически не видя его, на русский флагман несется кажется горящий весь целиком огромный турецкий корабль.

Для артиллеристов с «Азова» это приятное зрелище – как-никак дело, можно сказать, собственных рук, но в то же время и чрезвычайно опасное: турок, судя по всему, нацелился непременно разделить свою судьбу с лазаревским кораблем.

Лазарев же ловким маневром уклоняется от подобной чести, и турка несет дальше, на следующий в боевом построении русских за «Азовом» корабль – «Гангут». Но и командир «Гангута» Авинов не растерялся. По его приказу вытравляют несколько саженей якорной цепи – и неприятель пролетает мимо. А через минуту-другую взрывается, осыпав русских грудой горящих обломков.

Однако принимать последнее «прости» от противника особенно и некогда – бой в самом разгаре. Осман гораздо больше, так что поверженного врага замечать некогда – еще слишком много их в строю. Еще слишком длинен и мощен этот строй.