Михаил Алексеев - Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929)

Только Северная экспедиция могла позволить Чан Кайши стать лидером национального масштаба. Поэтому всех противников похода он воспринимал как своих личных врагов, которых попытался если не устранить, то нейтрализовать или ослабить. Сопротивление суньятсеновской идее Северной экспедиции исходило в первую очередь от представителей Коминтерна и советников, а также от китайских коммунистов, работавших в Гоминьдане и вне его, которые следовали жестким предписаниям Москвы – Кантон в настоящий момент не должен задаваться целью захвата новых территорий вне Гуандуна. Любое предложение о военных экспедициях наступательного характера должно было решительно отклоняться. Кроме того, консолидация Гоминьдана под флагом подготовки к Северному походу поддерживалась далеко не всеми руководящими деятелями Гоминьдана, включая председателя правительства Ван Цзинвэя (по крайней мере так считал Чан Кайши).

Между тем основания считать подготовку НРА к Северному походу преждевременной были достаточно обоснованными. Бородин оценивал это предприятие как не обещавшее успеха и настаивал на том, что «…результатом Северной экспедиции будет политическая гибель Чан Кайши и всей его группы», о чем он не преминул известить самого инициатора похода.

Выступление Чан Кайши 20 марта не было заранее подготовленным и просчитанным шагом, оно было импульсивным и спровоцированным слухами о его готовившемся аресте. Не будь этого, Чан Кайши, возможно, еще попытался бы доказать советским советникам необходимость и важность для революции Северного похода. А убедившись в невозможности достичь понимания по этому вопросу, сорвался бы по какому-то очередному надуманному поводу или фактическому пустяку. Но подобный срыв должен был произойти в ближайшее время, потому что проведение Северной экспедиции Чан Кайши не собирался откладывать надолго.

В апреле 1926 г. сначала Л. Д. Троцкий, затем Г. Е. Зиновьев вошли в ЦК ВКП(б) с требованием, чтобы КПК вышла из Гоминьдана. Они выдвинули левацкий лозунг: «Долой всякие совместные действия с буржуазией, немедленный выход из Гоминьдана». В связи с этим 29 апреля Политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное решение, в котором категорически отвергалось это требование оппозиции: «Считать такой разрыв совершенно недопустимым, признать необходимым вести линию на сохранение компартии в составе Гоминьдана». В то же время предлагалось «…идти на внутренние организационные уступки левым гоминьдановцам в смысле перестановки лиц, с тем чтобы сохранить в основном нынешние организационные взаимоотношения».

Майский пленум ЦИК Гоминьдана привел к чрезвычайному усилению власти Чан Кайши. Он был избран сразу на несколько постов – председателя вновь учрежденного Постоянного комитета ЦИК Гоминьдана, председателя Военного совета национального правительства, заведующего Орготделом ЦИК. Пленум постановил рассекретить членов КПК, вступивших в Гоминьдан, и регламентировать число коммунистов на руководящих постах в Гоминьдане, ограничив их одной третью от общего количества членов ЦИК и запретив им заведование отделами ЦИК. В целом значительно сузились возможности советского влияния на политику Гоминьдана, деятельность коммунистов в котором была ограничена.

5 июня 1926 г. национальное правительство назначило Чан Кайши главнокомандующим НРА. Вопрос о сроках начала Северной экспедиции, к которой он так стремился, теперь во многом зависел лично от него.

Чан Кайши тем не менее не выступал против концепции единого фронта и против КПК, он продолжал высказываться за дружбу с Советским Союзом. Чан Кайши не был готов к окончательному разрыву с коммунистами, а может быть, на тот момент вовсе и не собирался идти на такой шаг (его еще не подвели к этому состоянию, не загнали в угол, не оставили выхода, как это произошло спустя год – весной 1927 г). Отсюда и половинчатые результаты его выступления: китайские коммунисты остались в Гоминьдане и в большинстве случаев в армии (пострадал больше всего 1-й корпус и школа Вампу, непосредственно подчиненные Чан Кайши), а русские военные советники по-прежнему состояли при частях НРА. Гоминьдан продолжал получать военно-техническую помощь в соответствии со сметами, утвержденными Китайской комиссией Политбюро еще в 1925 г.

Субъективный фактор, подкрепленный объективными причинами, нанес серьезный удар по состоянию советско-китайских партийных и военных отношений, а спустя год способствовал тому, что эти отношения были прекращены на десятилетие.

В результате настойчивых просьб Чан Кайши, адресованных советскому руководству, в мае 1926 г. в Кантон снова прибыл В. К. Блюхер в качестве главного военного советника национального правительства, главного командования НРА и начальника южнокитайской группы русских военных советников. Северный поход должен был состояться независимо от позиции Москвы. НРА непосредственно противостояли войска У Пэйфу и Сунь Чуаньфана 90, который откололся от У Пэйфу и представлял собой самостоятельную силу.

В Северном походе, на его начальном этапе, участвовало уже восемь армейских корпусов НРА общей численностью 95 тыс. человек, из которых были вооружены только 65 тысяч. Причем наиболее боеспособным и преданным делу национально-освободительного движения считался только 1-й корпус, которым командовал сам Чан Кайши. Остальные семь корпусов состояли из войск различных милитаристов, примкнувших в разное время к революционному правительству Южного Китая, реорганизация которых пока не дала желаемых результатов, особенно в части «политической обработки» личного состава. Около 100 тысяч насчитывала национальная армия Фэн Юйсяна, выступавшая в качестве военного союзника НРА.

Войска милитаристских клик, пользовавшиеся поддержкой империалистических держав и противостоявшие НРА, обладали значительным численным превосходством: войска Чжан Цзолиня составляли около 200 тыс., У Пэйфу – более 200 тыс., Сунь Чуаньфана – около 160 тыс. солдат. Но были еще и полунейтральные милитаристы, которые могли в любой момент примкнуть к той или иной коалиции и с легкостью в случае поражения ее покинуть.

Перед началом похода главный военный советник обратился к Чжоу Эньлаю (в этот момент председатель Военной комиссии ЦИК КПК) с просьбой «…передать запрос ЦК – как решать политический вопрос: во время Северного похода помогать Чан Кайши или ослаблять его». Поступивший ответ был более чем двусмысленный: «В Северном походе наша политическая линия следующая: мы против Чан Кайши и не против Чан Кайши».

Итак, Северный поход НРА начался вопреки усилиям Москвы не допустить его осуществления в ближайшей перспективе. В августе 1926 г. в советской среде Кантона шли дискуссии в отношении Чан Кайши, а фактически шли поиски пути, как убрать его с политической арены, если он не повернет влево, на что почти не оставалось никакой надежды.