Михаил Алексеев - Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929)

Попов и уже упоминаемый Сухоруков были далеко не единственными выпускниками Восточного отдела Военной академии РККА 1924 г., направленными на работу в Китай по линии Разведывательного управления (первый выпуск Восточного отдела состоялся в 1923 г. в количестве восьми человек). В разное время на крышевые должности НКИД были отправлены В. Я. Аболтин 122и П. Ю. Боровой 123. Среди военных советников в Китае оказались И. И. Зильберт 124, И. К. Мамаев 125и Ф. Г. Мацейлик 126. А Карл Мартынович Римм 127с начала 1932 г. являлся помощником Зорге в шанхайской нелегальной резидентуре. В выпускной характеристике Аболтина значилось: «Может быть использован на ответственной военной или политической работе на Востоке». На «политическую работу» – референт НКИД – был направлен выпускник Восточного отдела Военной академии РККА 1924 г. Г. М. Григорьев 128, уже с 1925 г. работавший по линии ИНО ОГ11У в Китае. В том же 1924 г. Восточный отдел Военной академии окончили и два сотрудника ОГПУ – Н. И. Эйтингон 129и В. П. Алексеев 130, командированные в Китай по линии ИНО под прикрытием должностей Народного комиссариата иностранных дел за границей.

Именно выпускники Восточного отдела Военной академии РККА 1924 г. оказались под угрозой провала, еще не успев выехать за пределы страны. В феврале 1925 г. Берзин получил письмо от резидента Разведупра в Харбине следующего содержания: «Из Шанхая в свое время прибыл сюда иллюстрированный журнал «Огонек», где сфотографирован последний выпуск Военной академии и Восточного отдела. Прекрасный снимок. Особенно, как назло, хорошо вышли восточники. Тов. Муклевичу не мешало бы охладить пыл и страсть к фотографированию окончивших Восточный отдел. На опыте приходится убеждаться, что этим мы очень помогаем противнику расшифровывать приезжающих сюда на работу наших товарищей».

Речь шла о фотографии, помещенной в «Огоньке» (№ 34) за 17 августа 1924 г. под заголовком «Четвертый выпуск красных генштабистов». Под фотографией имелся еще и не совсем складный пояснительный текст: «Торжественный выпуск окончивших Военную академию Рабоче-крестьянской Красной армии. Это уже четвертый выпуск обучающихся в академии. Окончившие займут ответственные командные должности в Красной армии». Издававшийся с апреля 1923 г., журнал быстро завоевал популярность, его выписывали и читали в разных странах.

Берзин сразу же оценил, какую опасность таили в себе подобные публикации. 10 февраля 1925 г. он направил докладную И. С. Уншлихту, члену РВС, курировавшему деятельность советской военной разведки. Сообщая Уншлихту выписку из письма харбинского резидента, Берзин просил дать указание руководству Военной академии воздержаться впредь от помещения фотографий выпускников, особенно Восточного отдела, в открытых изданиях.

Уже 14 февраля комиссару Военной академии РККА Р. А. Муклевичу было направлено письмо, подписанное Уншлихтом, с запрещением помещать в газетах и журналах снимки выпускников Военной академии и в первую очередь Восточного отдела. Для сведения Муклевича сообщалось: «Часть слушателей Восточного отдела попадет на нелегальную и конспиративную работу в страны Востока, ввиду чего неизбежны случаи расшифрования неофициальных зарубежных работников». Непоправимый вред для оперативной работы представляла и изначальная «засветка» сотрудников военной разведки на «крышевых» должностях, облегчая деятельность специальных служб противника по выявлению агентуры советских разведчиков среди местных граждан и иностранцев в стране пребывания.

29 декабря 1925 г. в Харбин поступила телеграмма Берзина, адресованная Зейботу, Геккеру, Салныню. В телеграмме сообщалось, что в Китай направляются В. С. Рахманин 131и Анисимов. «Первый – хороший работник, партиец, второй – весьма опытный разведчик из белых». Берзин обещал еще «подбросить» людей, однако это во многом зависело от материальной помощи дороги. Показательно, что руководитель военной разведки помимо «Грандта» – Зейбота и Геккера, которому так и не дали псевдоним, обращался к «Гришке» – Кристапу Салныню 132, работавшему «по активке» – организации партизанских отрядов, подготовке и организации диверсионных актов.

Вот как описывает деятельность Салныня в Китае Я. К. Берзин в своих показаниях на допросе от 4 марта 1938 г.: «В 192527 гг. Салнынь находился в командировке в Китае, куда был командирован для помощи в подготовке ККП (Китайская коммунистическая партия. – Авт.) партизанских и диверсионных кадров. Позже в 1928–1929 гг. работал на Дальнем Востоке и Северной Маньчжурии по созданию диверсионных групп. При Салныне, кажется в 1928 году, был провал Л. Я. Бурлакова с двумя чемоданами подрывных средств. Во время конфликта в 1929 году Салнынь работал в РО ОКДВА по организации диверсионных и партизанских отрядов».

Вместе с Салнынем «по активке» работал Иван Цолович Винаров («Ванко») 133. В своей автобиографии он оставил следующее свидетельство о пребывании в Китае в эти годы: «В январе 1926 г. я был вновь командирован в Китай, где проработал на спецработе три года. Большую часть времени в Северном Китае – в Харбине. Главная работа была сосредоточена на подготовке к конфликту как с китайцами, так и с японцами. Она заключалась в подготовке боевых групп и устройстве тайников, где мы хранили оружие и взрывматериалы. Во время конфликта на КВЖД все это было использовано, т. е. люди, оружие и взрывматериалы. Вели также большую работу по использованию китайских партизан «хунхузов» (буквально «рыжебородые». – Авт .) против реакционно настроенных китайских генералов». Далеко не все воспринимали хунхузов как партизан, а относились к ним в отличие от Винарова как к заурядным разбойникам и бандитам.

В 1926 г. Винаров, равно как и Салнынь, некоторое время был прикреплен в качестве советника по разведке и организации диверсионных актов к 1-й национальной армии, первым командующим которой был Фэн Юйсян.

Однако основной задачей, которая возлагалась на него с Салнынем, были поставки и продажа оружия. В первую очередь – воевавшим друг с другом генералам и уже упоминавшимся хунхузам.

Оружие, которое продавали Салнынь и Винаров, чаще всего было трофейное (английское, французское, чехословацкое), доставшееся от взятых в плен солдат армий Колчака и от изгнанных войск интервентов. «Оно было не новое, но вполне сохранившееся, смазанное и с запасом боеприпасов к нему. Гриша лично подбирал его на военных складах в Хабаровске и Владивостоке», – писал в своих воспоминаниях Иван Винаров.

«Мирные» грузы для Китая закупались и в Берлине, Вене, Праге и Белграде. Но поступали в Китай они всегда после переупаковки в Хабаровске или Владивостоке.

С целью приобретения оружия для последующей продажи Салнынь и Винаров время от времени ездилив Европу, чтобы на месте оформить очередной заказ или же продать там экзотические китайские товары: фарфоровые вазы, статуэтки и сервизы, изделия из лака и слоновой кости, искусную китайскую резьбу по дереву, гобелены, изящные бамбуковые зонтики, веера, всевозможные изделия народных умельцев. Все эти операции осуществлялись под прикрытием торговой фирмы. Связной группы была жена Винарова Г. П. Лебедева, которая работала шифровальщицей в советских представительствах в Пекине и Харбине.