Дмитрий Яворницкий - История запорожских казаков. Военные походы запорожцев. 1686–1734. Том 3

Отпуская из Бахчисарая запорожских гонцов, Батырь-ага им объявил, что у хана-де был такой план, чтоб ему самому ныне под государевы украинские города идти, а янычарам идти под Запорожскую Сечь, где воевода Косагов с московскими ратными людьми стоял, и для того похода хан изготовил было уже и большое число татарских войск, но когда получил мирную грамоту от царей, то войска те по домам распустил.

Когда запорожские гонцы были уже в обратном пути, то видели возвращавшуюся из похода на польского короля татарскую орду; о белогородской же орде гонцы слыхали, что она оставила у себя третьего султана для обороны против короля [25] Архив Мин. ин. дел, крымские дела, 1686, св. 77, № 17. .

Оставив Бахчисарай, запорожские гонцы направились сперва в Сечь, а из Сечи декабря 13-го дня прибыли в Москву и привезли с собой от Селим-Гирея, Багатырь-Гиреева сына, лист. В своем письме Селим-Гирей писал, что, согласно просьбе великих государей об отпуске задержанного в крымской Украине русского гонца Никиты Алексеева, гонец и все бывшие с ним русские невольники «без убытка» отпущены из Кызыкерменя вверх по Днепру в Запороти. Отпуская царского гонца, ханское величество надеется, что великие государи, в свою очередь, отпустят крымского гонца Мубарекша-мурзу Селешова в Крым. Относительно же упрека со стороны царских величеств ханскому величеству в нарушении соседской дружбы и в нечинении ответа по поводу набегов на Украину азовских людей он, Селим-Гирей, отвечает, что, напротив того, дружбу соседскую нарушает не хан, а сами московские цари: подданные московских царей, донские казаки, захватили под Черкасским городком крымского человека Абду-агу и до сих пор держат его у себя. Кроме того, те же казаки, выплыв в Азовское море на каюках, воевали азовских, ногайских и черкесских людей; потом, соединясь с калмыками, ходили в Чунгур и много конских стад взяли у татар, и хотя крымский хан не раз писал о том царям, но ответа от них на то никакого не получил. Поэтому нарушение соседственной дружбы происходит не от хана, а от самих же царей. И если московские государи действительно желают держать с ханским величеством дружбу и прочный мир, то пусть они присылают, по установленному обычаю, казну (то есть дань) к разменному пункту под Переволочну на Днепре, вместе с казной пусть шлют царскую грамоту и задержанного в Москве крымского мурзу. Тогда будет между Крымом и Москвой настоящий мир. А что до просьбы государей не ходить против польского короля войной, то татары и не думали на короля ходить, а сам король на них трижды приходил, но, однако, «во всех своих приходах темным лицом назад возвратился» [26] Архив Мин. ин. дел, крымские дела, 1686, св. 77, № 17. .

На такой ответ московские цари написали хану декабря 25-го дня третью грамоту с уверением дружбы и любви и извещением об отпуске гонца Мубарекши-мурзы Селешова «с удовольствованием по посольскому обыкновению» через Запороти в Кызыкермень. Замедление тому послу учинилось оттого, что и царскому гонцу Алексееву сделано было замедление в отпуске у татар. Впрочем, отпуская крымского мурзу, великие государи поставляют при этом ханскому величеству на вид то, что ханское величество не пишет ничего в своем листе о примирении Магмет-султанова величества с польским королем и не дает никакого ответа на то, почему с крымской стороны делаются частые загоны под украйные малороссийские и великороссийские города и чрез те загоны причиняются «многия разорения и нестерпимые досады» жителям тех городов. Вместо того ханское величество упрекает великих государей за действия на Азовском море донцов и указывает на это как на повод к разрыву дружбы Крыма с Россией. Чтобы раз навсегда прекратить ссоры, великие государи находят за лучшее выбрать между Запорожьем и Кызыкерменем одно из пристойных мест, выслать туда по равному с обеих сторон числу полномочных людей и установить между царским и ханским величеством прежнюю дружбу и любовь [27] Архив Мин. ин. дел, крымские дела, 1686, св. 77, № 17. .

Написанную грамоту велено было при особом письме послать сперва в Запороти и из Запорот отправить «без замотчания» в Крым с тем казаком, какого «в ту посылку выберет сам кошевой атаман». На случай же, когда хан согласится на съезд представителей в каком-нибудь месте между Запорожьем и Кызыкерменским городком для прекращения обоюдных набегов и ссор, воеводе Григорию Косагову приказано было послать в Крым особых из сичевого товариства полномочных людей. Григорий Косагов, получив разом царскую грамоту и царское письмо, известил государей января 16-го дня 1687 года, что царское письмо он послал в Сечь к кошевому атаману Филону Лихопою, и в Сечи на раде письмо то было прочтено всем низовым казакам, а после той рады к воеводе Косагову приехал с пятью куренными атаманами сам кошевой атаман и объявил, что для отсылки царской грамоты в Крым наряжен казак Игнат Комалдут. И точно, казак Игнат Комалдут прибыл к воеводе января 17-го дня и в тот же день с колонтаевским казаком Голубинченком был отправлен в Крым [28] Там же; мал. подл, акты, 1686, св. 2, № 28. .

Такая неопределенность отношений между Москвой и Крымом длилась в течение конца 1686 года и начала 1687 и держала в напряжении не только крымских татар, но и запорожских казаков. Последние с большим нетерпением ждали, чем кончится задуманный русскими поход на Крым.

Первый поход открылся с весны 1687 года. Для похода в Крым поднято было до 100 000 великороссийских и до 50 000 малороссийских войск. Главнокомандующим великороссийских войск назначен был князь Василий Васильевич Голицын. Начальником малороссийских казаков состоял гетман Иван Самойлович. С князем и гетманом должны были действовать заодно и запорожские казаки. У запорожских казаков кошевым атаманом на ту пору был Филой Лихопой.

Князь Голицын двинулся в путь раньше гетмана Самойловича и уже мая 20-го числа перешел с войском два притока речки Липнянки, впадающей в реку Орель при Нехворощанском городке. Русские двигались большей частью по направлению к югу и расположились у речки Орлика [29] Tagebuch des Generals Patrik Gordon. St. Petersburg, 1851, II, 174. .

Гетман Самойлович поднялся из городов Украины в конце месяца мая и шел от города Полтавы с девятью украинскими полковниками, двумя полковниками компанейскими и одним полковником сердюцким; при тех полковниках были: один обозный, один судья, один писарь и два есаула. Перейдя реку Орель, гетман июня 2-го дня соединился у левого берега ее с князем Голицыным и двинулся к реке Самаре [30] По другим сведениям, Самойлович соединился с Голицыным на берегу Самары: Киевская старина. 1886, II, 275. . Дойдя до Самары, военачальники прежде всего должны были сделать на этой реке 12 мостов и по этим мостам в течение четырех дней перевозить свои обозы по две тележки в ряд. Вероятно, в это время князь Голицын посетил стоявший у Самары Николаевский пустынный запорожский монастырь и сделал в нем «вклад в 15 рублей» [31] Феодосий. Самарский монастырь. Екатеринослав, 1873, 13. .