Сергей Чуркин - Спецслужбы мира за 500 лет

Тринадцатого апреля 1605 г. у Бориса Годунова после обеда в Кремле началась внезапная кровавая рвота, открылось также кровотечение из носа и ушей, и вскоре он скончался. По поводу неожиданной смерти государя ходили разные слухи: одни утверждали, что он отравлен, другие – что Борис сам принял яд в порыве раскаяния. Примечательно, что у Годунова имелся присланный австрийскими Габсбургами лекарь по имени Эразм. Умирающего царя успели постричь в монахи под именем Боголеп, а на следующий день москвичи принесли присягу царевичу Федору, единственному сыну покойного государя.

Первое, что сделал Федор Борисович, – отозвал из армии князя Мстиславского и братьев Шуйских, а им на смену послал князя М. П. Катырева-Ростовского и любимца отца – воеводу П. Ф. Басманова. Как оказалось впоследствии, это решение оказалось для него и его семьи роковым: 7 мая 1605 г. в московской армии, стоявшей под Кромами, произошел мятеж во главе с князьями И. В. и В. В. Голицыными и боярами П. Ф. Басмановым и М. Г. Салтыковым. Часть войска во главе с князьями И. М. Катыревым-Ростовским и А. А. Телятевским отказалась присягать Лжедмитрию и ушла к Москве.

Объединенное войско самозванца направилось от Путивля к Туле: этот марш был поистине триумфальным, «истинного царевича» стекались приветствовать толпы народу. Из-под Тулы Лжедмитрий отправил в Москву Г. Г. Пушкина и Н. М. Плещеева с призывом к горожанам свергнуть Годуновых и признать его права на престол. Посланцы Лжедмитрия прибыли в село Красное, где их уже ждали, а 1 июня 1605 г. грамота самозванца была зачитана на Красной площади. Согласно разрядным записям, при большом скоплении народа выступил также Б. Я. Бельский, подтвердивший законность «царского» происхождения Лжедмитрия. Его слова послужили сигналом к мятежу: московский люд, полтора месяца назад присягнувший Федору Борисовичу, захватил царя, его мать Марию Григорьевну и сестру, царевну Ксению; все они были помещены под арест. Затем начались грабежи у родни и сторонников Годуновых. Могилу царя Бориса в Архангельском соборе вскрыли, и его останки перезахоронили на том участке кладбища Варсонофьевского монастыря, где предавали земле бездомных и убогих.

Присяга новому царю была принесена, и московские вельможи заспешили в Тулу, чтобы передать самозванцу государственную печать, ключи от кремлевской казны, царские одежды и парадные доспехи. В Москве, однако, оставались царская семья и первый русский патриарх Иов, представлявшие серьезную угрозу не столько для Лжедмитрия, сколько для продажного московского боярства, – знать бы, как дело дальше повернется. Десятого июня участь страдальцев была решена. Сначала бояре Басманов, Голицын, Рубец-Мосальский, дворянин Молчанов и дьяк Шерефединов низложили и выслали из столицы патриарха, не признавшего самозванного царя. Затем с помощью трех стрельцов был совершен тягчайший для православного человека грех – цареубийство. Федор Борисович оказал сопротивление, поскольку «не по младости» дал Бог ему мужество. Клятвопреступники стали убийцами, что закономерно, причем убийцами трусливыми: народу объявили, что царь и царица приняли яд «от страстей». Всех родственников Годуновых, 74 семьи, отправили в ссылку. Московские бояре умели жестоко расправляться с политическими противниками.

Двадцатого июня 1605 г. Лжедмитрий торжественно въехал в столицу, а 21 июня в Успенском соборе венчался на царство. При этом иезуит-ксендз Черниковский приветствовал самозванца на латыни. Заметим, что 21 июля по юлианскому календарю – это (тогда) 31 июля по календарю григорианскому. То есть венчание Лжедмитрия на царство состоялось точно в день смерти Игнатия Лойолы! Что это? Случайное совпадение или соблюдение тщательно продуманного иезуитами ритуала?

На патриаршество самозванец велел избирать митрополита Рязанского и Муромского Игнатия, первым из архиереев поддержавшего его войска. «Иезуиты же, зная грека Игнатия, бывшего папежской ереси, а потом в Рязани архиепископом, которого, хотя прочие все архиереи не хотели, однако ж, опасаясь из того большей беды, по повелению его поставили на патриаршество». [64] Татищев В. Н. История Российская; в 7 т. – М., 1994–1996. – Т. VI. – С. 294–295. Современные исследования Н. Селищева позволяют утверждать, что лжепатриарх Игнатий получил схоластическое образование у римских иезуитов, после чего был внедрен в качестве агента влияния через греческий Афон на Русь. [65] См.: Селищев Н. Свои и чужие в Смутное время; ч. 1–4 // Русский вестник. – 2010–2011.

Правление нового царя началось с милостей: всем боярским родам, подвергнутым опале при Годунове, были возвращены прежние звания и имущество. Романовы, Шереметевы, Голицыны, Долгорукие, Куракины и другие вернулись из ссылки. Филарет получил сан митрополита Ростовского. Сняли опалу и с родственников Годуновых – некоторые из них были назначены воеводами в Сибири и других отдаленных местах России. Лжедмитрий не только погасил долги московского правительства, но и удвоил жалованье сановникам и войску, а также отменил часть торговых пошлин. Эти мероприятия были рассчитаны на повышение популярности самозванца в глазах общества.

Однако некоторые его действия, вроде бы призванные показать доверие к подданным, вызывают недоумение. Вступив на престол, он поставил во главе московского войска бояр, которые изменили прежнему государю, и отпустил значительное число иноземных драбантов, [66] Драба́нты (от польск. drabant ) – телохранители, в обязанности которых входила охрана, сопровождение или прислуживание. наградив их за верную службу. И это притом, что еще 16 июня, будучи в Коломне, он сказал немецкой депутации, что верит им больше, чем «своим русским». Принятые им решения имели негативные последствия. Во-первых, охрана была ослаблена. Во-вторых, отпущенные домой не выехали из Москвы, а потребовали повысить им вознаграждение. Не удивительно, что группы вооруженных иноземцев, преимущественно поляков, постепенно начали вызывать глухое неудовольствие у жителей столицы.

Тем временем русские вельможи уже строили заговоры против человека, в преданности которому клялись при крестном целовании несколько дней назад. Первым начал плести интригу Василий Шуйский, изменивший до этого Годуновым и призывавший москвичей признать «истинного царевича». Будучи Рюриковичем, Шуйский сам претендовал на московский трон, потому-то практически сразу и начал компанию по дискредитации Лжедмитрия.

Характер боярина прекрасно описал С. Ф. Платонов:

«Этот человек не стеснялся менять свои показания в деле Дмитрия: в 1591 г. он установил факт самоубийства Дмитрия и невиновность Бориса; после смерти Годунова перед народом обвинял его в убийстве, признал самозванца подлинным Дмитрием и этим вызвал свержение Годуновых. Но едва Лжедмитрий был признан Москвой, как Шуйский начал против него интригу, объявляя его самозванцем». [67] Платонов С. Ф. Указ. соч. – С. 270.