Артем Драбкин - 22 июня – 9 мая. Великая Отечественная война

Одним из немногих преимуществ советских приграничных армий были танки механизированных корпусов. В западных военных округах их насчитывалось почти 10 тысяч единиц. В песне из популярного довоенного фильма «Трактористы» (1939) звучали ставшие знаменитыми строчки: «Гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход…» На парадах грозные ряды урчащих танков свидетельствовали о технической мощи Советского Союза. Танкисты верили, что они могут разбить врага в решительной атаке. Командование также верило в танки и с первых дней и часов Великой Отечественной войны бросало их в контрудары и контратаки. Немецкие полчища должны были быть растоптаны и раздавлены как можно скорее. Подвижность танковых войск позволяла быстро выдвигать их на направления ударов Вермахта. Однако для массовых советских легких танков БТ и Т-26 различных модификаций контрудары были практически самоубийственными. 45-миллиметровое орудие этих бронемашин не могло поражать большинство танков противника в лоб, кроме как выстрелом в упор. Изготовленные по неправильной технологии снаряды просто раскалывались от удара по немецкой броне высокой твердости. Тонкая, по меркам 1941 года, броня легких танков Красной Армии оставляла мало шансов выдержать ответный выстрел гитлеровских «панцеров».

Танковые бои вспыхивали на разных направлениях, и результаты их были обескураживающими. На второй день войны под Пружанами в Белоруссии сошлись в бою советская и немецкая танковые дивизии. Сражение быстро превратилось в избиение, за несколько часов было подбито и сгорело более 100 танков Т-26. На третий день войны на Украине у села Войницы Красная Армия в одном бою потеряла почти 150 танков, тоже в основном легких Т-26. Столь же смертоносными для советских легких танков были немецкие противотанковые пушки. В Прибалтике на четвертый день войны состоялся контрудар легких танков БТ у местечка Пошиле. В атаку пошли 130 танков 28-й танковой дивизии. За несколько часов более 80 из них были выбиты огнем противника. Через три дня на Украине, у городка Станиславчик, в атаку двинулось более двух сотен танков БТ. Командир дивизии «бэтэшек» Ф.Г. Аникушин позднее писал об этом бое: «Противнику было сравнительно легко и малыми силами организовывать противотанковую оборону, особенно против танков БТ-7 <���…> огневая мощь танков БТ-7 в этих условиях была малоэффективной». Это повторялось раз за разом на разных участках фронта.

Немецкие танкисты шли в бой в полной уверенности в своем превосходстве над танковыми войсками Красной Армии. Однако на второй день «Восточного похода» эта уверенность пошатнулась. Танкист 11-й танковой дивизии Густав Шродек вспоминал: «Мы посылаем им первый снаряд. Румм-мм! Первое попадание в башню. Второй выстрел и новое попадание. Головной танк, в который я попал, невозмутимо продолжает свое движение. То же самое и у моих товарищей по взводу. Но где же превосходство наших танков над танками русских, так долго провозглашавшееся?! Нам всегда говорили, что достаточно лишь «плюнуть» из наших пушек!» Напротив, неизвестные танки стреляли весьма точно и результативно. Их снаряды пробивали броню, сбивали командирские башенки с немецких «панцеров». Это было сражение у местечка Радзехов на Украине. 24 июня стало днем массового вступления в бой новых танков – разница во времени составляла считаные часы. Последовали советские контрудары под Гродно (6-й мехкорпус), Немировом (4-й мехкорпус). Именно 24 июня в дневнике генерала Гальдера появилась запись: «На фронте групп армий «Юг» и «Север» появился русский тяжелый танк нового типа, который, видимо, имеет орудие калибра 80 мм (согласно донесению штаба группы армий «Север» – даже 150 мм, что, впрочем, маловероятно)». На самом деле это было чистой правдой: под Расейняем действовали танки КВ-2 со 152-миллиметровыми орудиями в установке МТ-1.

Поначалу советские новинки немцы называли по их примерному весу: «45-тонный русский танк», «52-тонный русский танк». Вскоре тайна была раскрыта – новые танки Красной Армии назывались КВ и Т-34. Они поступили в войска незадолго до немецкого вторжения и были гораздо лучше вооружены и защищены по сравнению со сходившими со сцены легкими танками БТ и Т-26.

В Прибалтике передовой отряд 6-й танковой дивизии 4-й танковой группы утром 24 июня захватил плацдарм на реке Дубиссе рядом с городком Расейняй. Вскоре плацдарм оказался под ударом танков советской 2-й танковой дивизии, в том числе тяжелых КВ-1 и КВ-2. Быстро выяснилось, что они «полностью неуязвимы для противотанковых средств калибром до 3,7 см». Советское контрнаступление перекатилось через Дубиссу и танковый удар обрушился на главные силы боевой группы Зекендорфа 6-й танковой дивизии. Для борьбы с новыми танками использовались обычная артиллерия и реактивные минометы. В 13.00 первый КВ в Прибалтике был подбит 150-миллиметровым снарядом полевой гаубицы. Тем не менее КВ давили позиции артиллерии, расстреливали и таранили легкие танки 35(t) чехословацкого производства.

Легкий танк Т-26, погибшие советские танкисты и бойцы десанта у ворот пограничной заставы. Июнь 1941 г.

УДАРЫ «ДВЕРНОГО МОЛОТКА»

В изготовившемся к вторжению в СССР Вермахте утром 22 июня уже были средства борьбы с новыми танками, даже с тяжелыми танками КВ. Бортовая броня танка Т-34 на дистанции около 200 м уверенно пробивалась остроголовыми 37-мм снарядами пушки ПАК-35/36. Немцы вскоре назовут ее «дверным молотком», но совсем не за бесполезность в бою против Т-34. Против «тридцатьчетверки» работали также конструктивные дефекты: в бортовых листах имелись вырезы под балансиры подвески. Бронебойный снаряд даже небольшого калибра мог пробить каток, пружину и влететь в боевое отделение танка или поразить двигатель (если изначально вывести за скобки крупнокалиберные снаряды полевой артиллерии, способные если не пробивать броню, то поражать ходовую часть танков). Собственно подкалиберные снаряды были хайтеком того времени. У немцев они появились в массовых количествах только на рубеже 1940-1941 годов. Броню пробивал твердосплавный сердечник меньшего, чем калибр выпущенного снаряда, диаметра. В сердечник, разумеется, невозможно упаковать заряд взрывчатки. Однако поражающий эффект подкалиберного снаряда нельзя недооценивать. Во-первых, он порождал поток вторичных осколков из кусков пробиваемой брони. Во-вторых, при пробитии брони сам сердечник испытывал большие внутренние напряжения и за броней разлетался на части. Раскаленные куски сердечника могли вызвать и вызывали пожары или детонацию боеприпасов в танке.