Ирина Прохорова - Сказка в творчестве Н.А. Римского-Корсакова

Сказочность Римский-Корсаков понимает очень широко, обобщенно. У него есть и собственно сказки: в операх — ”Снегурочка” по пьесе А. Н. Островского, ”Кащей бессмертный”, пушкинские ”Сказка о царе Салтане” и ”Золотой петушок”; в симфонической музыке — ”Антар”, ”Шехеразада”, ”Сказка”. Кроме того, композитор обращается к народному эпосу — в музыкальной картине ”Садко”, а позднее —в одноименной опере; легендам — в опере ”Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии”; народным преданиям и фантастике — в операх ”Майская ночь”, ”Ночь перед рождеством”, опере-балете ”Млада”. За этими названиями — пестрая вереница персонажей: дочь Мороза и Весны — Снегурочка, мудрый царь Берендей, новгородский гусляр Садко, морская царевна Волхова и царевна Лебедь, лесная девушка Феврония и Шемаханская царица. И у каждого своя история, своя сказка.

Из ”Летописи” мы узнаем, как формировался у Римского-Корсакова серьезный, осознанный интерес к народному творчеству и как постепенно он становился частью его музыкально-эстетических воззрений. В 1870-х годах молодой композитор берется за составление сборника русских народных песен, куда, по его замыслу, должны войти песни различных жанров: былины, протяжные, плясовые, игровые. Работа увлекла его, профессиональное внимание музыканта к песенному материалу постепенно перерастало в более глубокий интерес художника и мыслителя к культуре, породившей эти песни: ”Картины древнего языческого времени и дух его представлялись мне... с большой ясностью и манили прелестью старины”.

В своем увлечении фольклором Николай Андреевич не был одинок. Передовые деятели культуры в XIX веке внимательно и пристально вглядывались в народное искусство, искали и находили в нем мудрость и красоту. Так появляются на свет баллады В. А. Жуковского, сказки и поэмы А. С. Пушкина, картины В. М. Васнецова, М. А. Врубеля, Н. К. Рериха, музыка М. И. Глинки, А. П. Бородина, Н. А. Римского-Кор-сакова. Восторг и восхищение фольклором очень точно выражены в словах замечательного художника, иллюстратора русских сказок и былин И. Я. Билибина: "Только совершенно недавно... точно Америку открыли старую художественную Русь... покрытую пылью и плесенью. Но и под пылью она была прекрасна, так прекрасна, что вполне понятен первый минутный порыв открывших ее: вернуть! вернуть!” Вот это "вернуть!” и определяло пафос и цель изучения народных песен, сказок, игр, преданий и претворение их в профессиональном творчестве.

Композиторы ”Могучей кучки” [2] Кружок музыкантов, вошедший в историю под названием "Могучая кучка”, сложился в 60-х годах. Возглавлял его М, А. Балакирев — выдающийся композитор и пианист. В кружок входили М. П. Мусоргский, А. П. Бородин, Н. А. Римский-Корсаков, Ц. А. Кюи. Идеологом "кучкистов”, их ”глашатаем” был критик В. В. Стасов. — кружка, к которому принадлежал Римский-Корсаков, — рассматривали фольклор как часть жизни народа, его истории и культуры. Вдумчивое и глубокое изучение народного творчества было одним из основных принципов "кучкистов”. Это отразилось в их обращении к темам, взятым из русской истории, в использовании народных песен в своих сочинениях. Таким образом, творческие поиски Римского-Корсакова отвечали прогрессивным тенденциям русского демократического искусства того времени. Первая его опера — это историческая драма ”Псковитянка" по пьесе Л. А. Мея. Но склад дарования композитора искал иных путей, вырабатывал свое, только ему присущее понимание истории и культуры народа. Второй оперой стала "Майская ночь" по одноименной повести Н. В. Гоголя, положившая начало сказочно-фантастической линии творчества композитора. Затем появляется "Снегурочка", ставшая шедевром русской оперной классики.

В "Майской ночи" и "Снегурочке" определяется важный принцип оперной драматургии Римского-Корсакова, развитый позднее в других произведениях, — противопоставление двух женских образов: Панночка и Ганна в первой, Снегурочка и Купава во второй. И далее — Волхова и Любава в "Садко", царевна Лебедь и царица Милитриса в "Сказке о царе Салтане”, Кащеевна и царевна Ненаглядная Краса в ”Кащее бессмертном”.

Один из персонажей в каждом случае — образ нереальный, фантастический, целиком взятый из сказочного мира. Другой — принадлежит земной жизни. Так, через женские образы противопоставляются два мира. В их столкновении-диалоге всегда побеждает реальное человеческое начало, а фантастические образы, принявшие на какое-то время человеческий облик и соприкоснувшиеся с людьми, либо возвращаются вновь в природу, породившую их (Снегурочка тает, Волхова превращается в реку, Кащеевна становится плакучей ивой), либо превращаются в людей (царевна Лебедь). И Снегурочка, и Панночка, и Волхова в силу своей фантастичности обречены на невозможность соединения с людьми; это образы хрупкие, женственные, чарующие несказанной красотой. Они и предстают в глазах людей как символы Красоты, совершенной и недосягаемой.

Народ берендеев, Мизгирь и сам царь поражены красотой Снегурочки. Как зачарованный смотрит Садко на дочь Морского царя Волхову. Что, как не чудо, для Левко встреча с Панночкой, для Гвидона — с царевной Лебедью! Недаром музыка, характеризующая фантастический мир, всегда у Римского-Корсакова резко отличается по колориту, мелодике, гармонии, ритму от реального мира.

Мы подошли к характеристике едва ли не главной темы творчества Римского-Корсакова: человек перед лицом необычайного, чудесного. Содержание его произведений говорит нам: всегда были и есть, сосуществуют рядом одна с другой две сферы. Одна из них — жизнь людей, полная забот, радостей и тревог, жизнь красочная, яркая, драматичная. Цари, купцы, пастухи, скоморохи, красные девицы, добрые молодцы вереницей проходят перед нами в его операх. О другом мире можно сказать словами Садко, увидавшего Волхову с ее сестрами-лебедями на берегу Ильмень-озера: ”Чудо-чудное, диво-дивное!” Этот мир — ожившая, одухотворенная природа, пришедшая из мифов, преданий и сказок. Для героев опер — это мир идеального. Сказочное чудо у Римского-Корсакова познается героями через Красоту, но она недостижима, отделена от реального мира и не может слиться с ним.