Стивен Дэвис - «Watch You Bleed»: Сага о Guns N’ Roses

Тем временем родные умоляли Эксла вернуться в Лафай-ет и закончить школу: «Возвращайся домой, Билл, и мы оплатим тебе колледж». Хотя эти просьбы Эксл пропускал мимо ушей, он старался по возможности поддерживать связи с семьей. Позднее он рассказывал в интервью, что следующие два года проторчал перед голливудскими рок-клубами, где его игнорировали абсолютно все, начиная с групп, которые там играли, и заканчивая фанатами, которые толпами собирались возле клубов по выходным. Прячась в тени рядом с «Whisky», «Starwood», «Roxy Cathouse», «Radio City» и «Stardust Ballroom», Эксл смотрел, как толпа вьется вокруг участников Mötley Crüe или как Дэвид Ли Рот, напоминающий карикатуру на рок-звезду, приезжает в своем большом «мерседесе», изрисованном черепами, с двумя гламурными девицами в каждой руке, дебильной улыбкой на лице и огромными чаевыми для парковщика.

«Этот период отложился у меня памяти как двухгодичный дозор перед „Troubadour", в течение которого со мной никто не разговаривал, — вспоминает Эксл. — С другой стороны, я тоже не особо знал, что им сказать, поэтому… просто смотришь и учишься, снова и снова».

Эксл и Джина все время были на мели, с трудом наскребая денег даже на еду. Главным их развлечением было дешевое вино: «Найт трейн», «Бунс фарм», «Тандерберд». В конце концов Джине надоело терпеть побои от сумасшедшего бойфренда. «Он часто поднимал на меня руку, — рассказывала она спустя несколько лет. — Не думаю, что он испытывает какие-то угрызения совести по этому поводу. По-моему, во время припадков ярости у него в мозгу что-то переключается». Девушка замечала, как меняются глаза и движения Эксла, если он бывал не в себе. «И когда видишь, как он в таком состоянии надвигается на тебя, это чертовски страшно. Я не особо крепкая, так что мне было еще хуже».

Через пять месяцев Джина разорвала фальшивую «помолвку» и съехала от Эксла. На какое-то время в квартиру на Уитли-авеню вселился Иззи, и они с Экслом продолжали совместные джемы, пытаясь придумать что-нибудь путное.

В начале весны 1983 года Эксл откликнулся на объявление о поиске вокалиста в местной музыкальной газете «Music Connections» и вскоре присоединился к Rapidfire, новой группе, собранной гитаристом Кевином Лоуренсом. В один майский уик-энд Rapidfire выступили в «Gazzari's», находившемся по соседству с «Roxy» на бульваре Сансет. Это был самый первый концерт Эксла на бульваре. Rapidfire играли каверы на Rolling Stones и другие старые группы, но Эксл с Кевином Лоуренсом придумывали и собственный материал. Пять песен: «Ready to Rumble», «All Night Long», «The Prowler», «On the Run» и «Closure» — 25 мая 1983 года были записаны на демостудии рядом с бульваром Санта-Моника. Rapidfire сделали несколько глянцевых промофото. Музыканты даже пытались продать эти записи рекорд-лейблам, но не смогли пробиться дальше секретарей. Летом Эксл ушел из Rapidfire, первой группы, с которой он записывался, и решил сосредоточиться на работе с Иззи, который начал демонстрировать зачатки серьезного композиторского таланта.

Итак, с 1983-го по 1985-й группа юных музыкантов, которые в итоге составили Guns N' Roses, барахталась в путаной череде событий, включавших игру в разных группах, создание и разрушение союзов, торговлю наркотиками, предательства, карьеризм, манипулирование друзьями, избиения женщин, счастливые случайности и грязную связь между Госпожой Удачей и Дланью Судьбы. Оглядываясь назад, никто из них не может понять, как же это произошло.

Один из этих музыкантов, Крис Вебер, видел все своими глазами с самого начала. Он рос в Западном Голливуде и ходил в школу Фэйрфакс вместе со Слэшем и Стивеном Адлером, которые учились на класс старше него. Слэш и Стивен играли в одной из двух школьных групп, Road Crew. Другая группа называлась Pyrrhus, фронтменом в ней был Трейси Ганс. Крис играл на гитаре с девяти лет. Родители купили ему уменьшенную копию «Les Paul» с полым корпусом, и в шестнадцать он начал играть в местных группах. Крис старался подражать Джимми Пейджу и был классическим подростком-рокером: носил модные кожаные шмотки и красил волосы в белый цвет, как парень из Hanoi Rocks, финской группы, переехавшей в Голливуд на волне глэма.

«Тогда Голливуд напоминал Диснейленд, — вспоминает Крис. — Множество молодых музыкантов создавали группы, в которых имидж — то, как группа выглядела, — был важнее самой музыки». Они равнялись на звезд глэма и играли легонький металл. Чтобы попасть на MTV, не требовалось особого музыкального мастерства; нужно было просто круто выглядеть. «Существовало целое море групп, которые выпускали флаеры, соперничали друг с другом. Абсолютно весь Голливуд был залеплен флаерами и постерами новых групп, рекламирующих себя.

Я дружил с Трейси Гансом со школы и играл в разных группах. Трейси познакомился с Иззи, и тот сразу позвал Трейси играть с ним. Потому что Трейси был очень хорош — настоящий гений. Он играл почти как Рэнди Роадс [гитарист Оззи]. Рэнди был его героем. Трейси ответил Иззи: „Нет, у меня уже есть группа. Я не могу создать другую и не могу взять тебя в свою, поскольку это моя группа и фронтмен в ней я. Но у меня есть друг по имени Крис, который круто играет. Может, вам стоит попробовать поработать вместе"».

Трейси Ганс позвонил Крису Веберу: «Я тут встретил одного парня — Джеффа. Он гитарист и убойно выглядит. Не знаю, умеет ли он играть, но смотрится круто! Я хочу, чтобы ты его послушал».

В те выходные на парковке «Rainbow» Трейси представил Криса Иззи: «Это было основное место, где люди знакомились друг с другом, если их не пускали внутрь по возрасту им не хватало денег. Если человек все же хотел быть частью сцены Сансет-стрип, он тусовался на парковке до, во время и после концертов. С двух часов ночи можно было свободно выходить из клуба, и публика из бара и ресторана выползала на улицу, где тусовалась и общалась с теми, с кем собиралась идти домой или на вечеринку. Парни, девушки, без разницы. Там происходило много всякого дерьма».

Ребята поговорили, сидя на заднем сиденье старого пикапа отца Трейси. Иззи произвел на Криса впечатление — он был на четыре года старше, но общался с Крисом как с равным. «Я был потрясен, — вспоминает Крис. — Я хочу сказать, Иззи выглядел круче всех, кого я видел в жизни. У него была такая аура, с этими его черными волосами — раньше такой цвет называли „иссиня-черный", — и он был действительно классный парень. Он не пытался выделываться или казаться кем-то другим, в отличие от многих ребят. Иззи круто одевался. Он круто курил. Он производил потрясающее впечатление. По нему было видно, что когда-нибудь он станет величайшей рок-звездой.

Он спросил меня: „Хочешь собрать группу?" Я сказал: „Конечно". Он ответил: "Ладно, приходи завтра ко мне", я пришел, и мы начали вместе писать песни. Иззи все еще осваивал гитару и пока что не умел по-настоящему играть — в общем, он играл партии баса, — но у него была охрененная гитара, черный „Les Paul Custom".