Алан Уильямс - Человек, который бросил Битлз

Ребята стояли в подвальном помещении «Голубого Ангела», яростно курили и без конца пили кока-колу.

«Алан, как ты думаешь — сколько будет платить Парнс?» «Слушай, Эл, что он за тип, этот Парнс? Он хорошо платит?» «А не из тех ли он лондонских пижонов, которые любят пустить пыль в глаза?» «Эл, если мы пройдем, — значит, сразу бросаем работу?» «Эл, а где здесь можно поспать?»

Атмосфера была наэлектризованной. Я оглядел ребят; голые электрические лампочки бросали темные тени на их изможденные ливерпульские лица.

Леннон стоял в углу. На его лице была холодная улыбка. Я знал, что это — маска, скрывающая огромное нервное напряжение.

Стюарт Сатклифф взахлеб рассказывал мне про свои картины и про выставку в галерее Уокера, где он недавно побывал. Капли пота, словно жемчужинки, россыпью покрывали его лицо.

Ожидание становилось невыносимым. Я сам был охвачен паническим страхом. Меня стало подташнивать, я пошел в туалет, склонился над унитазом, но ничего не вытошнил. Напившись вод из-под свежеокрашенного крана, я вернулся к ребятам.

Я оставил одного из своих людей у входа ждать приезда Парнса. И вот этот человек сбегает вниз по лестнице, возбужденный, с глазами навыкате, и кричит: «Он здесь! Парнс и с ним Билли Фьюри. Это он!» «О'кей, о'кей, — сказал я. — Разумеется, это он. Ну и что? Он такой же человек, как и все. Ну, ребятки, не подведите. Покажите все, на что вы способны.»

Я чувствовал себя, как генерал, дающий смотр своим войскам перед генеральным сражением. Ребята забегали туда-сюда, проверяя аппаратуру. Казалось, кто-то ткнул палкой в скопление пчел.

Ребята осмелели, заговорили громче. Кто-то взял несколько аккордов «Rock Around The Clock» Билла Хэйли.

Ко мне подошел Джон Леннон: «Эл, у нас нет ударника — ты знаешь. Что делать?» «Да, — согласился я, — это большая проблема.» Я оглядел Леннона. Как и остальные Битлы, он был в обычном «прикиде»: черный свитер, замызганные джинсы, протертые на коленях, и белые бейсбольные туфли, тоже изрядно поношенные. Вид не очень опрятный. Господи, что подумает Парнс об этой компании? «Я достану вам ударника из другой группы. Вам надо сыграть всего две-три вещи. Как-нибудь обойдется. Парнс знает, что к чему. Он заметит талант при любых обстоятельствах. Не волнуйся, Джон. Предоставь волноваться мне. Иди и готовься». «О'кей.» Джон побрел к друзьям.

На лестнице появились Парнс и Фьюри. Щурясь от прямого, нерассеянного света, они спустились к нам. «Привет, Алан! — сказал Парнс. — Что нового? Как дела? Это Билли. Ты его знаешь.» «Привет, Билли!» «Привет, Алан!» Я повернулся к ребятам из моих групп. «Друзья! Вы все знаете, кто это. Это — Ларри Парнс и Билли Фьюри. Поздоровайтесь, ребята!» — сказал я наигранно бодрым голосом. Мне захотелось создать атмосферу дружелюбия и помочь ребятам преодолеть нервное напряжение. Они пробормотали «здрасьте».

Ларри и Билли выглядели на миллион долларов. Запах лосьона, которым они пользовались после бритья, наполнил все помещение. Оба они были одеты в дорогие шелковые костюмы — по тем временам это было эмблемой процветания. Я перевел взгляд на Битлов — поношенная одежда, полу-рваные туфли. В этот момент я внезапно испытал желание защитить моих ребят, сказать им что-нибудь, вроде «Мне наплевать, как вы выглядите. Вы все равно будете самыми лучшими!»

У Билли Фьюри был невозмутимый, угрюмый вид. Таков был его сценический имидж, и, по-видимому, он переносил его и на повседневную жизнь. Наверное, ему трудно было стряхнуть с себя этот имидж. Он был бледен почти болезненной бледностью. Но при этом всем своим видом он как бы говорил: «Я — номер первый. Берегись!» «О'кей, — сказал Ларри. — Начнем, пожалуй. Кого ты собрал, Алан?» «Вон там — Дэрри и Сеньоры. Это — Рори Шторм и Ураганы, Кэсс и Казановы. А вот это — БИТЛЗ.»

Мне показалось, что при слове «БИТЛЗ» глаза Парнса как-то по-особому засветились. Может кто-нибудь посоветовал ему обратить на них внимание.

Когда настала их очередь играть, стало очевидно, что бедный Стюарт не может взять ни одной ноты. Стесняясь, как обычно, и боясь разоблачения, он играл, стоя спиной к публике.

Билли Фьюри вышел из состояния невозмутимости и возбужденно забормотал Парнсу: «Это то, что надо, Ларри. Вот какая группа мне нужно, БИТЛЗ просто изумительны.» Ларри покачал головой, что-то сказал и указал на Стюарта. Билли твердил свое, на этот раз громко: «БИТЛЗ — это то, что надо. Я выбираю БИТЛЗ.»

Когда БИТЛЗ кончили играть, мое сердце бешено колотилось — я надеялся, что, несмотря на Стюарта, Парнс выберет моих ребят, и тогда они пойдут в гору. Битлы улыбались: они видели, как возбужден Билли Фьюри и как он показывал на них. Парнс встал: «Спасибо, ребята. Это было великолепно.» Он повернулся ко мне: «Алан, пусть они сыграют что-нибудь без басиста. Это можно?» Он сказал это так тихо, чтобы никто, кроме меня не слышал.

Бедный Стюарт! Душа у меня ушла в пятки. Парнс заметил большой изъян в БИТЛЗ. Их мощная живая музыка не могла скрыть тот факт, что Стюарт беспомощен на гитаре. Он никогда особенно и не старался, а просто водил пальцами по грифу — по тем местам, где, как ему казалось, должны быть верные ноты. Он не был музыкантом и не стал бы им никогда. Погрузись он в интенсивный курс репетиций этак на миллион лет — тогда, возможно, он мог бы выучиться играть хотя бы «В лесу родилась елочка». Хотя вряд ли. Такого профессионала, как Парнс, нельзя было провести. Он сразу разобрался в Стюарте. Игра была проиграна. Может еще есть надежда? — я видел, что Билли Фьюри продолжает спорить с Ларри, доказывая ему что-то.

Я не торопился исполнить просьбу Парнса: не хотел обижать Стю и расстраивать остальных попыткой разбить коллектив. «Ну так что, Алан? Будем слушать группу без басиста или нет? Давайте побыстрее, у нас мало времени.» Я не мог решиться. Наконец, при всех — Дэрри, Кэсс, Рори и Ринго стояли рядом — я сказал Битлам: «Мистер Парнс хочет, чтобы вы сыграли еще один номер.» «О'кей, Эл. Что играть?» «Видите ли… тут есть одна загвоздка…» Я чувствовал себя подлецом. «Какая?» «Мистер Парнс просит сделать один номер без Стюарта. Только один номер. Из чистого любопытства. Понимаете? О'кей?»

Я чувствовал себя так, словно меня застали на месте преступления, когда я пытался утопить чужого котенка. Стюарт был мне ближе других Битлов. Мы часами беседовали с ним о живописи, о выставках, о его картинах. Он никогда не расставался с этюдником. Он мечтал стать великим художником. Но он никогда не обманывался насчет своей игры на гитаре. Других он тоже не пытался обманывать. Да, конечно, он стоял перед публикой и делал вид, что играет, но при этом так стеснялся, что поворачивался спиной к залу — на 3/4, — чтобы зрители не видели, как его руки совершают бесполезные движения. Он любил Битлов, как братьев. Все они были, как одна семья. И вот я собираюсь разрушить эту семью! Это был один из самых гнусных моментов в моей жизни. «О'кей?» — повторил я.