Максим Кравчинский - История русского шансона

Даже в кукольном мультфильме А. Птушко «Новый Гулливер»(1935 г.) песенка лилипута являлась пародией на «салонные романсы» Вертинского:

Даже Глеб Жеглов в «Месте встречи» наигрывает и напевает «Лилового негра». Еще Владимир Высоцкийпрорвался на экран с лихими одесскими зарисовками в «Опасных гастролях»,сыграв куплетиста Бенгальского, и в «Интервенции» —с ролью журналиста Бродского. Последний проект запомнился и дуэтом «Налетчики», созданным талантом Бориса Сичкинас супругой Галиной Рыбак:

Куплеты Бубы Касторского(Э. Радова и Я. Френкеля) из «Неуловимых мстителей»(1968 г.) Э. Кеосаяна — это вообще что-то поразительное!

Продолжение «Неуловимых», вышедшее в прокат как «Корона Российской империи», украсила «Шансонетка» (на стихи Р. Рождественского!), «сыгранная» Людмилой Марковной Гурченко:

А как забыть «Клятву»(1945 г.) с «Кирпичиками» в исполнении Сергея Филлипова или «Не может быть»(1975 г.), где Вячеслав Невинныйрадостно сообщает, что «Губит людей не пиво, губит людей — вода!», а все тот же Филлипов в бархатной блузе с огромным бантом, по заказу пришедших на свадьбу нэпмачей, исполняет «Черные копыта» (тонко и смешно стилизованную пародию на цыганский романс).

Детектив «На графских развалинах»(1957 г.) сопровождают фрагменты нэпманских шлягеров, «наговоренных» под гитарку Борисом Новиковым:

А также:

А во время сцены в чайной «Золотое дно» певец с эстрады поет «Мальчики-налетчики»:

В «Оптимистической трагедии»(1963 г.) хор анархистов с куражом выводит:

А помните музыкантов из комедии «Мы из джаза»(1982 г.), искрометно лабающих на улице «Чемоданчик»?

В « Трилогии о Максиме»(1934–1939 гг.) Григория Козинцева актер Борис Чирков, лежа на берегу речки, тренькает на гитаре и задорно признается: «Люблю я летом с удочкой над речкою сидеть, бутылку водки с рюмочкой в запас с собой иметь…»

А главной песней, прославившей киноэпопею, стал, конечно, докатившийся до дней сегодняшних «Шар голубой», или

Годы спустя Б. П. Чирковв автобиографии «Азорские острова» писал о съемках первого «сериала»:

«Пришел день, когда мы поняли, что обделили Максима — не дали ему песню. Были у него личность, жизнелюбие, а песни не хватало… У Максима должна была быть песня не для слушателей, а для самого себя, в которой отражалось бы его отношение к жизни…

И тут же начались поиски подходящей песни. Где мы ее искали? И в своей памяти, и в памяти родных и друзей. В сборниках русских песен и романсов. В библиотеке Академии наук пересмотрели мы целый шкаф песенников. Яркие литографированные обложки лубочных изданий заманчиво предлагали нам сообщить тексты „самых популярных и любимых“, старинных и современных образцов поэтического творчества. Но увы! Ни один из них не был по душе Максиму…

Вдруг как-то на репетиции появились среди нас незнакомые товарищи с большими черными футлярами в руках.

— Кто это?

— Баянисты из пивных и ресторанов, — ответил ассистент режиссера.

— А зачем?

— Пусть поиграют свой репертуар, может быть, у них найдем песню для Максима…

Но у знатоков городского фольклора прошлого песню найти не удалось…

Я сам вспомнил романс, который певал когда-то отец…

— Вот, вот, — закричали режиссеры. — Это как раз то, что нужно!»

Однако сам режиссер Г. М. Козинцевв мемуарах утверждал, что:

«…песню подслушали у подвыпившего гармониста с сиплым голосом… Это была она, любовь мгновенная, с первого взгляда (вернее, слуха). В песне открылся с удивительной полнотой и в словах, и в напеве тот самый истинный и искренний лиризм „копеечного“, что определял фильм. Теперь пригород имел свою песню. Впрочем, это была не песня, скорее голос Максима, совсем юный, милый, простецкий, немного лукавый, задушевный…»

Специалисты по истории поэзии считают, что прародителем «голубого шара» был того же цвета, но… «шар ф» из старинного романса Н. Титова на стихи М. Маркова:

Так это или нет, трудно утверждать наверняка, но тот факт, что композиция из трилогии про Максима стала основой для солдатских песен во время Второй мировой — неоспорим.

Борис Чирков (в образе Максима) — пел в киножурналах из серии «Победа за нами» на стихи В. Лебедева-Кумачаи популярный мотив:

Третьим главным антигероем советского кино, о ком с удовольствием сочиняли партийные композиторы и поэты, был, конечно, «недобитый белогвардеец».

Навскидку!

Забытый стереоскопический боевик Аркадия Кольцатого «Таинственный монах»(1967 г.) остался в памяти только благодаря вальсу Юрия Борисова.

В «Трактире на Пятницкой»(1977 г.) впервые блеснул романс Александра Дольского «Господа офицеры, голубые князья…» В картине «Личной безопасности не гарантирую»(1980 г.) прозвучала в исполнении Валерия Агафонова несоветская баллада Ю. Борисова «Закатилася зорька за лес…»