Максим Кравчинский - История русского шансона

В Театре им. Рубена Симонова идет спектакль А. Горбаня «На всю катушку», названный «МК» самой скандальной постановкой года. Основой постановки стал материал «Оперы нищих» англичанина Джона Гея, написанной еще в XVII веке. И в эту канву режиссер вплел блатные песни, которые звучат в исполнении великолепного актера и шансонье Игоря Карташева, записавшего в 90-е серию альбомов с «Братьями Жемчужными».

А неподалеку, на Поварской, в Театре киноактера Владимир Конкин играет главную роль в музыкальном спектакле с недвусмысленным названием «Русский шансон», который представляет не что иное, как модерновую версию пьесы А. М. Горького «На дне». Только звучат там не каторжанские напевы начала прошлого века, а нэпманские песни.

В 2010 году в Ставрополе стартовали гастроли уникальной программы под названием «Цирк-шансон». Это проект, придуманный новым главой «Росгосцирка» Александром Калмыковым.

«Уникальность проекта в том, что он составлен полностью по просьбам и пожеланиям публики, — говорит продюсер. — Проводилось анкетирование в различных городах страны, перед цирковыми представлениями у зрителей спрашивали, что бы они хотели видеть. Оказалось, традиционные номера публику уже порядком утомили. Люди хотят больше номеров с живым вокалом. Это самые любимые песни народа. Шансон и цирк — это не просто объединение двух видов искусства, это ассоциации на определенную тему. Среди выбранных нами песен звучат „Танго разбитых сердец“, „Шаланды, полные кефали“, „Ах, баня, баня, баня!“, „К единственному-нежному“, „Есть только миг между прошлым и будущим“…»

Слово «шансон» стало уже чем-то большим, чем просто музыкальный жанр. С 2005 года в одном издательстве выходит детективная серия «Русский шансон».

Современная интерпретация — эстрадное исполнение, рассчитанное на массового потребителя, — устраивает далеко не всех. Остается определенная категория людей, помнящих терпкое очарование запретного флера, кто не приемлет «русский шансон». Их неприятие часто граничит с ненавистью. Не желая слышать никаких аргументов, «ортодоксы» заявляют: подлинный жанр умер, а нынешний вид — «музыка для быдла».

Ретроградам в кайф все, оставшееся в прошлом: музыканты, лупящие «по соседям», не совсем трезвый вокал солиста, плывущий звук… Главное — дух эпохи и личность исполнителей, живших ради песни и писавшихся по зову души или просто за пол-литра.

Спору нет, в прошлом осталось немало гениальных, ярких, сумасшедших по энергетике песен. Но жизнь не стоит на месте, и с фанатичной уверенностью отметать все, сделанное после 1991 года, по крайней мере, странно.

Но сколько людей… В Петербурге не так давно скончался коллекционер, до конца жизни не признавший достижений науки, — записи с компакт-дисков он переписывал на бобины (именно на бобины от катушечного магнитофона, потому что кассеты он тоже недолюбливал) и только в таком виде сохранял их в своей фонотеке.

Любители, как говорится, «старого блата» в последние годы были замечены за реализацией совместных проектов: кидают клич в Интернете, собирают деньги, обговаривают репертуар и организуют запись очередной «легенды жанра». Короткое время копией владеет узкая группа спонсоров, а потом всемогущая сеть вырывает, высасывает эксклюзив из рук, начинаются ссоры, склоки и так до следующего проекта. Но главное — очередной концерт, сделанный в традиции, остается. Правда, ни один из подобных экспериментов не произвел фурора. То ли герои былых времен уже не те, то ли продюсеры подкачали. А может, время еще не пришло, чтоб оценили современники «души прекрасные порывы».

Впрочем, есть и успешные примеры работы на старом репертуаре. Лучшими образцами в этом направлении являются, на мой взгляд, проекты Гарика Осипова(в прошлом — создателя культовой радиопрограммы «Трансильвания беспокоит», известного под псевдонимом «Граф Хортица»): «Еще раз о черте» с ансамблем «Родители молодых» и альбомы из серии «Я не Шеваловский». Гарик таки знает, как надо петь старый добрый «блат».

Борется с ним за пальму первенства столичный музыкант Юрий Куплетный(Куликов).

Вообще-то Юра — профессиональный пианист. В 90-е он ежевечерне играл в «Пьяно-баре» на Тверской и, говорят, что опальный ныне олигарх Борис Березовский специально захаживал туда «на огонек» послушать игру (и песни) Куплетного.

В 2000 году, в Петербурге, еще один поклонник таланта Аркадия Северного Слава Шалыгинсобрал ансамбль «Ля минор», начал записывать песни из репертуара «Короля» и другие шлягеры городского фольклора и авторские стилизации. Сыгранная большим коллективом музыкантов, «одесская» песня звучит очень бодро, зазывая в танец и маня к запотевшей рюмахе.

Группа «Ля-минор». Третий слева — создатель команды Слава Шалыгин, первый слева — старейший участник коллектива баянист Саша Ежов.

Ребята быстро обрели поклонников, причем особым успехом они пользуются среди интеллектуальной молодежи, завсегдатаев столичных клубов «ОГИ» и «Билингва», а также в Европе, где русский блатняк прокатывает за фолк-музыку.

Эти две группы — «ортодоксов» и «реформаторов» — движутся параллельными путями и, вполне вероятно, что в разных направлениях. Но вот парадокс: радио «Шансон» одинаково легко воспринимает и тех и других. Если это сделано качественно и нравится людям, то будет в эфире, а клановые дрязги никого не интересуют.

На других площадках, куда интеллигентным юношам в очках лучше не приходить (шучу, конечно), — типа трактира «Бутырка», ресторана «Альпийская галка» и в иных скромных залах — звучит другая песня. Там собираются шансонье, чье творчество пока варится в собственном соку: его знают коллеги, друзья и сотня-другая поклонников.

Это так называемый «второй», а может, и «третий эшелон».

Чем больше сливается жанр с эстрадой, чем больше требований предъявляет к аранжировке, тексту и внешности, тем сложнее им, начинающим, пробиваться. А жаль. Ведь на протяжении всей истории жанр прорастал из народной среды и, на мой взгляд, там и сегодня можно отыскать настоящие природные «золотники».

Поющий поэт Владимир Шиленский.

Могучий, прежде всего поэтический талант несет в себе творчество «поющего поэта» Владимира Шиленского. Это — ювелир слова, которому по силам работать в разных жанрах, оригинально подавать самые банальные темы, находить блестящие метафоры.