Элизабет Ланди - Тайная жизнь великих композиторов

Первым учителем музыки для Фредерика стала его сестра Людвика. Одаренность мальчика проявилась рано, и в семь лет он уже выступал перед публикой. Отучившись в Варшавской консерватории, Шопен с грустью осознал, что Польша мало что способна предложить профессиональному музыканту. Он не хотел уезжать — на родине складывалась неспокойная политическая ситуация и все громче раздавались голоса патриотически настроенных поляков, требовавших независимости от России.

И все же в начале ноября 1830 года Шопен покидает Варшаву и отправляется в путешествие по Европе, увозя с собой горсть родной земли в серебряном сосуде. В том же месяце началось Польское восстание, которое было жестоко подавлено русскими войсками. Шопен переживал за свою семью и мучился чувством вины от того, что оставил родину в трудный час. Ему также пришлось смириться с тем, что вернуться домой у него больше нет шансов. Он превратился в политического беженца.

В сентябре 1831 года Шопен прибыл в Париж, еще не догадываясь, что во Франции он задержится очень надолго. Шопен сразу окунулся в круговерть парижской жизни: свел знакомство с композиторами Мендельсоном, Листом, Берлиозом, писателями Оноре де Бальзаком и Виктором Гюго и художником Эженом Делакруа. С целью представиться парижской публике в феврале 1832 года Шопен выступает с дебютным концертом. Зал заполнился лишь на треть, но критики объявили выступление Шопена «незабываемым». Один из них особо похвалил исполнительскую манеру пианиста — «элегантную, мягкую, без малейшего нажима», — правда, с оговоркой: звук порою был настолько тихим, что приходилось напрягать слух, чтобы расслышать музыку.

Любой другой виртуоз развил бы успех. Но не Шопен. Организация концертов была делом хлопотным, а Шопен предпочитал не суетиться. За всю жизнь он выступил перед публикой менее тридцати раз.

Нередко случалось и так, что объявленный концерт отменяли по причине плохого самочувствия исполнителя. В 1830-е годы композитора постоянно мучили приступы бронхита или «инфлюэнцы», сопровождавшиеся тяжелым, изматывающим кашлем. Недомогания Шопен упрямо списывал на слабое здоровье, утешаясь этим дилетантским диагнозом — все лучше, чем неизлечимая форма туберкулеза. Не имея доходов от концертов, Шопен пытался заработать, публикуя свои произведения и давая уроки игры на фортепиано. За нотные издания композиторам платили гроши, и никто еще не разбогател на частных уроках — Шопен едва сводил концы с концами.

Тучи однако развеивались, когда в жизни композитора появлялась любовь. В 1835 году на немецком курорте, куда Шопен отправился, чтобы встретиться с родителями, он влюбился в Марию Водзинскую, девушку из аристократической польской семьи, знакомой ему еще по Варшаве. На следующий год, и опять в Германии, Шопен сделал Марии предложение. Девушка согласилась стать его женой, но мать Марии настояла на том, чтобы официальное объявление о помолвке отложили до тех пор, пока отец Марии, остававшийся в Польше, не даст своего благословения. Ожидание затянулось на долгие месяцы; минуло больше года, а затем мать Марии попросила Шопена прекратить всякие отношения с ее дочерью. Сложив письма Марии в стопку, Шопен перевязал их лентой и написал поверх: «Моя печаль».

Удар смягчила другая женщина, совершенно непохожая на бывшую невесту Шопена. В 1837 году Лист познакомил его с Амандиной Авророй Люсиль Дюпен, баронессой Дюдеван, более известной под именем Жорж Санд. К тому времени ее романами, по сути феминистскими (хотя тогда еще и слова такого не было), уже зачитывались, а сама она эпатировала окружающих тем, что носила мужские костюмы и курила сигары. С первого взгляда писательница вызвала у Шопена острую неприязнь, он писал другу: «Что за отвратительная женщина эта Санд! Да и женщина ли она вообще? Я что-то в этом сомневаюсь».

Но когда несколько месяцев спустя Шопен снова встретился с этой дамой, неприязнь сменилась влечением. Санд ответила тем же, у них начался бурный роман, не омрачаемый ничем, кроме одного досадного обстоятельства: брошенного писательницей любовника, драматурга по имени Фелисьен Мальфиль. Оскорбленный отставкой Мальфиль фланировал под окнами Шопена с пистолетом за пазухой. Влюбленной парочке пришлось убраться из города.

Они поселились на Майорке, очевидно, предвкушая жизнь в средиземноморском раю, однако столкнулись с непониманием местного консервативного населения, не одобрявшего «незаконного» сожительства и особенно «разведенку» Санд, щеголявшую в брюках. Наверное, весной нет ничего лучше виллы в сельской местности, но дождливой осенью сырость и холод проникают во все щели. Шопен начал кашлять кровью. Владелец виллы, смекнув, что Шопен болен вовсе не простудой, не бронхитом и даже не гриппом, вынудил арендаторов немедленно съехать.

Санд бросилась искать, куда бы им перебраться, но отыскала лишь брошенный монастырь. Если темные, промозглые кельи и годились для монахов, отвергающих греховный мир, то для любовников на отдыхе они стали суровым испытанием. Шопен, Санд, ее двое детей и прислуга столкнулись с самыми что ни на есть примитивными бытовыми условиями. К февралю Шопен настолько разболелся, что едва стоял на ногах. Вдвоем с Санд они вернулись во Францию — на суденышке, перевозившем вонючих, визжащих свиней.

Затем Шопен долго отлеживался в Марселе, прежде чем достаточно окреп, дабы двигаться дальше, в Париж. Экзотических каникул Шопен и Санд больше себе не устраивали. Зимы проводили в Париже в смежных квартирах, лето неизменно заставало их в Ноан-Вик, усадьбе Жорж Санд, купленной еще ее матерью Марией-Авророй. Там, в тишине и покое, Шопен написал многие из своих лучших произведений.

В КОМПАНИИ СВОЕЙ ЛЮБОВНИЦЫ, ФРАНЦУЗСКОЙ РОМАНИСТКИ ЖОРЖ САНД, УМИРАЮЩИЙ ОТ ЧАХОТКИ ШОПЕН ПЛЫЛ ВО ФРАНЦИЮ НА СУДЕНЫШКЕ, НА КОТОРОМ ПЕРЕВОЗИЛИ СВИНЕЙ.

Много лет Санд нянчилась с Шопеном, пеклась о его здоровье, но в конце концов выдохлась. Однако, вместо того чтобы откровенно объясниться с ним, она написала роман «Лукреция Флориани». Главная героиня, почти точная копия автора, влюбляется в князя Кароля, в котором невозможно не узнать Шопена. Отношения заканчиваются тем, что ангелоподобная Лукреция — благородству ее духа под стать разве что ее же неземная красота — выдворяет вон князя, проявившего себя безумным ревнивцем и никчемным нахлебником. Друзья Шопена возмутились, но сам композитор отметил лишь непревзойденные творческие способности Санд.