Скотт Иэн - МУЖИК. ИСТОРИЯ ТОГО ЧУВАКА ИЗ ANTHRAX

Но позволь мы Эдди все сделать по-своему, и когда ты слушал «Among The Living», эта пластинка напоминала бы мокрую губку, но уж никак не кирпич. Когда дошло до записи альбома, и Anthrax, и Эдди были невылущенным горохом, но когда мы приступили к сведению, наши мнения различались как небо и земля. В тот момент самым популярным альбомом в мире был «Hysteria» Def Leppard, представивший инновационный продакшн Мэтта Ланжа. Он казался грандиозным, все было записано слоями и купалось в реверберации. Но это не имело ничего общего с Anthrax, и все это прекрасно понимали — ну, или мы так думали. Сведение начали на Багамах. Ближе к концу первого дня Эдди сказал: «Подходите где-то к обеду. Я сделаю для вас черновой микс, чтобы вы послушали, как все будет звучать».

Мы сгорали от нетерпения, когда же наконец услышим ее. Мы так отлично отыграли, с такой агрессией и энергией, и были уверены, что Эдди сведет альбом так, что он зазвучит как потрясающее концертное шоу. Мы забежали в студию как дети, ждущие появления грузовичка с мороженым. И тут Эдди нажимает «плэй», и все наши труды просто утонули в реверберации. Звук казался размытым, эхообразным и искусственным.

Я сказал: «Эдди, кажется здесь слишком много реверберации». Я осторожно подбирал слова, ведь перед нами был Эдди Крамер, и до этого самого момента у нас был отличный опыт сочинения и записи. Я не испытываю к этому человеку ничего кроме уважения. Но ничего похожего на Anthrax тут не было. Я сказал: «Не совсем понимаю, что тут происходит. Что это такое я слышу?»

Он ответил: «Ну да, я добавил немного реверберации и усилил дилэй. Как по мне, все звучит очень современно».

«Ну, не знаю, каким образом это звучит современно, скорее это просто каша звука. Ничего невозможно понять. Я ничего не могу здесь разобрать. Мы слишком быстро играем, и такое качество звучания просто не сочетается с музыкой, исполняемой на такой скорости. Звук должен быть живым, плотным и очень сухим».

Он ответил: «Скотт, это пройденный этап. Нужно стремиться к чему-то новому!»

Он был приятно взволнован, а я начал выходить из себя.

«Эдди, да, это другое, но оно не годится для Anthrax. Просто ни в какие ворота не лезет. Это просто не работает. Все песни какие-то невнятные. Все просто размыто».

«На сегодня самый успешный альбом в мире — у Def Leppard» — отозвался Эдди. Он явно начинал раздражаться. «Послушай их продакшн. Звук такой современный».

«Мы — не Def Leppard. Нельзя просто взять и выпустить Anthtrax с таким звуком. Это не пройдет».

Он так же упрямо стоял на своем, как и я. Даже через миллион лет я бы ни за что не согласился на такое звучание. Для нас это был бы конец. И я сказал: «Эдди, нужно убрать все эхо и эффект задержки звука».

«Не указывай мне, как микшировать пластинку» — рявкнул он. «Я занимался продюсированием, когда ты еще под стол пешком ходил».

Я твердо стоял на своем. «Слушай, мужик, ты отличный продюсер. Нам нравятся твои работы. Но это наш альбом. Это пластинка Anthrax. Ты запишешь еще пятьсот других пластинок с пятьюстами других групп, но это НАШ альбом. Мы отвечаем за каждое свое слово. Может у нас и не будет другого шанса после этой пластинки, как знать? Но она будет такой, как мы хотим».

Я думал, он согласится, но Эдди просто рогом уперся. «Такую гребаную пластинку я записывать не стану».

«Значит у нас большие проблемы» — ответил я. Не верилось, что я был таким упрямым и резким с Эдди Крамером, но ведь на кону стояла наша карьера. «Мы хотим услышать пластинку без всей этой реверберации. Не мог бы ты убрать все это гребаное эхо, сделать звук сухим и сделать так, чтобы она звучала как то, что ты записывал в 70-х?»

Он ударил кулаком по микшерскому пульту. «Ты что, Богом себя возомнил? Да кто тебе дал право говорить от имени Бога?»

«Я не Бог, Эдди, но когда речь идет об Anthrax, то я вправе говорить с тобой в таком тоне». В тот момент мне было насрать, что один из моих кумиров считал меня мудаком и нытиком. «Или убери это ебучее эхо, или мы позвоним в лейбл и найдем того, кто нам в этом поможет».

«Ладно, ладно! Возвращайтесь через два часа». Он постарался загубить весь звук, убрав каждый оттенок эха и дилэй откуда только можно. Обычно группы оставляют немного эха хотя бы на вокале. Но Эдди как мудак выпилил вообще все. Может он думал, что нам не понравится, и мы согласимся на его вариант. Не бывать этому. Все звучало просто офигенно, как будто тебя били кулаками в грудь. Мы пребывали в экстазе и не сдерживали своих эмоций по поводу того, каким классным мы считали этот микс. Все звучало так, мы себе и представляли. Звук, который двум другим нашим пластинкам так и не удалось запечатлеть. Думаю, наш энтузиазм в конечном счете победил. Он увидел наше волнение по поводу того, как звучит наша музыка, и изменил свое отношение. Мы перешли черту на песке, и все изменилось к лучшему. После этого мы хорошо поладили. Он немного усилил звучание рабочего барабана, чтобы придать песням дополнительную мощь, и нас это вполне устроило. Мы работали вместе. Как бы мне хотелось иметь первоначальной вариант записи, сделанной Эдди, чтобы я мог включить ее и сказать людям: «Вот такую пластинку хотел выпустить Эдди». Спродюсировав «Hysteria», Мэтт Ланж явно поменял правила игры, но мы не хотели в этом участвовать.

Наконец-то, во время сессии «Among The Living», мы записали студийную версию «I'm The Man». Когда мы ее переслушали, она показалась нам клевой, веселой и оригинальной, вопрос был только в том, куда воткнуть Beastie Boys. Все партии были расписаны. Или кому-то пришлось бы отказаться от своей партии, или нам пришлось бы записываться без участия Beastie Boys. Никто не считал, что мы должны что-то вырезать из готового варианта, потому что все звучало очень здорово.

Через пару месяцев мы пересеклись с Beasties на одном шоу в Нью-Йорке, и Эд-Рок спросил нас: «Ну, как там дела с песней?» «Licensed To Ill» уже вышел, но прогреметь еще не успел. Не знаю, имело ли это какое-то значение, но я сказал им: «О, да мы все записали, получилось очень круто. Вот интересно, что вы скажете, когда услышите». Им было плевать. Само собой, они тупо не сидели и не ждали, когда раздастся звонок с приглашением записать «I'm The Man» совместно с Anthrax. Ясное дело, могло получиться очень круто, привлеки мы их к проекту, но и так получилось отлично, хотя мы никогда не возлагали особых надежд на этот проект.

Мы не могли выпустить эту песню на «Among The Living», потому что она казалась абсолютно не к месту среди остальных песен. Это была очень мрачная, злобная пластинка, и мы не хотели, чтобы что-то прерывало общий поток. Кроме того, мы явно не думали, что кому-нибудь из тех, кому нравится наша группа, понравится эта песня. Наш британский лейбл выпустил «I Am The Law» в формате двенадцатидюймового сингла, и я поинтересовался: «А что если мы поместим «I'm The Man» на оборотную сторону? Если эта тема никому не придется по душе, то быстро исчезнет с горизонта. Это ж би-сайд. Типа прикол. Кому какое дело? Ха — ха, это было смешно, больше такого не повторится».