Мария Залесская - Ференц Лист

При обилии мемуарной литературы, посвященной приезду Листа в Россию, нет больше ни одного упоминания об описанном Зилоти инциденте. Но если бы он действительно имел место, то смаковался бы всем высшим светом Петербурга и был бы едва ли не главной новостью. Значит, эпизод следует считать одним из «николаевских» анекдотов. Зачем Листу понадобилось спустя 43 года рассказывать его Зилоти, сказать трудно (сам Зилоти никак не мог придумать подобное). Скорее всего, в рассказе Листа есть некоторая доля артистической рисовки, временами свойственной ему. Красивая остроумная фраза, образ независимого молодого гения — немощные старики порой приукрашивают поступки своей молодости и выдают за свершившееся то, что лишь хотели сделать. Да еще и такое заманчивое оправдание отказа еще раз посетить Россию: «император духа приедет только по личному приглашению царствующего императора».

Повторяем: не следует преувеличивать степень «конфликта» между Николаем I и Листом. Лист любил Россию и внес огромный вклад в развитие ее культуры, до сих пор недооцененный. Масштаб его личности достоин большего, чем сохранение в памяти избитых анекдотов при фактическом забвении действительно важных сведений, касающихся творчества Листа, его благородства и бескорыстия.

Два оставшихся летних месяца 1843 года Лист с Мари д’Агу и детьми провел на острове Нонненверт. Это был последний приезд в их «маленький рай», последний всплеск угасавшего чувства. Лист отдыхал после напряженных гастролей в России и пытался писать. Мари делала наброски для романа. Время пролетело незаметно…

В начале осени они расстались. Мари с детьми отправилась в Париж; детей вновь взяла к себе мать Листа, жившая в то время в просторной квартире на улице Бланш (rue Blanche), недалеко от улицы Монтолон.

Для Листа передышка перед очередным гастрольным марафоном подошла к концу. На этот раз его ждал Мюнхен, где 28 октября публика устроила в его честь факельное шествие.

В Мюнхене Лист познакомился с художником Вильгельмом Каульбахом [305] Вильгельм фон Каульбах (von Kaulbach; 1805–1874) — немецкий художник. Обучался в Дюссельдорфской академии художеств, в 1826 году переехал в Мюнхен, где продолжил обучение в тамошней Академии художеств. Получил известность благодаря рисункам к новелле Ф. Шиллера «Преступник из-за потерянной чести». Лучшими произведениями Каульбаха считаются монументальная «Битва гуннов», первоначально написанная на картоне, а затем воспроизведенная в росписях парадной лестницы берлинского Нового музея (Neues Museum), а также картина «Разрушение Иерусалима», ныне хранящаяся в Новой пинакотеке в Мюнхене. Кроме того, известность получили иллюстрации Каульбаха к драмам Шекспира, Шиллера и особенно к «Рейнеке-Лису» Гёте. , творчество которого произвело на него сильнейшее впечатление. Далее путь Листа лежал в Аугсбург, затем в Нюрнберг, Штутгарт, Карлсруэ, Мангейм, Гейдельберг. Концерты следовали один за другим. Лишь в середине декабря Лист прибыл в Веймар, чтобы приступить к исполнению обязанностей капельмейстера — впервые в жизни.

Седьмого января 1844 года Лист дирижировал в Веймаре концертом, в программе которого была Пятая симфония Бетховена. В этот приезд он, согласно условиям контракта, прожил в Веймаре до конца зимы, а в последних числах февраля уехал в Дрезден, чтобы продолжить концертную деятельность.

В Дрездене состоялась новая встреча с Вагнером. 29 февраля Лист присутствовал на представлении «Риенци» в Дрезденской придворной опере, где год назад Вагнер занял должность капельмейстера. Вагнер вспоминал: «Я встретил его во время представления в уборной Тихачека [306] Йозеф Алоиз Тихачек (Tichatschek; 1807–1886) — знаменитый оперный тенор. Начинал музыкальную карьеру хористом в венском театре Кернтнертор ( Kärnthnerthor ), в 1834 году дебютировал в качестве солиста в Граце. Ведущий солист Дрезденской придворной оперы (1838–1870). Сблизился с Вагнером и был первым исполнителем партий Риенци (1842) и Тангейзера (1845). Современники отмечали редкую красоту тембра, музыкальность и драматический талант певца. , и здесь он так определенно и ясно высказал свое почти восторженное одобрение, что тронул меня до глубины души. И если это свидание не привело нас к более тесному сближению, то объясняется это тем особенным состоянием, в котором тогда находился Лист и которое заставляло его искать всё новых возбуждающих впечатлений. Тем не менее с этого момента всё чаще и чаще давал он мне свидетельства своего искреннего ко мне расположения. Видно было, что впечатление, которое я произвел на него, было прочно и серьезно, и участие его ко мне стало принимать самые яркие формы. Отовсюду, куда только ни заглядывал он в своем триумфальном шествии по миру, приезжали в Дрезден люди, принадлежащие большею частью к высшим кругам, чтобы услышать моего „Риенци“. Отзывы Листа о моей опере, отдельные исполненные им номера [307] В 1859 году Лист написал Фантазию на мотивы из оперы «Риенци» ( Phantasiestück über Motive aus «Rienzi»). заставляли их ждать впечатлений необыкновенных и значительных» [308] Вагнер Р. Моя жизнь. Т. 1. С. 363–364. .

Действительно, именно после этой встречи Лист по-настоящему стал принимать участие в судьбе Вагнера, всё чаще давая ему возможность убедиться в своем искреннем расположении, оказывая ему практическую помощь. Он пропагандировал произведения Вагнера, добивался их постановки, дирижировал ими, снабжал коллегу деньгами и ценными советами, опекал его, как собственного сына. Натура Листа позволяла ему гораздо прочнее стоять на земле, а не витать в облаках, что было свойственно порывистому Вагнеру. Можно смело утверждать, что без поддержки Листа, проявлявшейся во всём — от незначительных житейских мелочей до критических ситуаций, — Вагнер не смог бы достичь вершин творчества, а возможно, вообще погиб бы. Так что Лист, почти ровесник Вагнера, в некоторой степени является его творческим отцом.

Что же касается того «особенного состояния» Листа, о котором пишет Вагнер, то во многих биографиях Листа говорится, что тогда он познакомился и даже влюбился в одну весьма экстравагантную особу — танцовщицу, получившую широкую известность как Лола Монтес (Montez) [309] Сама она называла себя Марией Долорес Поррес Монтес. В литературе часто встречается путаница как с годом (порой указывается 1821-й или 1823-й), так и с местом ее рождения (сама она любила говорить, что родилась в Севилье) и с ее происхождением (она намекала, что ее отец — испанский посланник). На самом деле ее имя Элиза Джилберт ( Gilbert ; 1818–1861), родилась она в ирландском Лимерике (Limerick) и была дочерью ирландского офицера Эдварда Джилберта и шотландки Элизы Оливер. . Ее выступления проходили с огромным успехом не столько из-за хореографического мастерства исполнительницы, сколько из-за ее необычной яркой красоты.