Лев Овалов - Рассказы майора Пронина

Чейн лежал на сиденье, равнодушно свесив губы, точно речь шла совсем не о нем.

– Что это значит? – воскликнул Виктор. – Откуда взялся этот Чейн и зачем вы его везете?

– Не волнуйся, – сказал Пронин. – Дело обстоит очень просто. Владелец Чейна находится на юге. Он просил меня оказать ему услугу и привезти собаку.

В поезде Пронин сразу подружился со своими спутниками по купе – какими-то инженерами, едущими на курорт, и всю дорогу играл с ними в карты, прерывая это занятие лишь для того, чтобы поесть, поспать или погулять на больших остановках с Чейном.

Виктор держался сторонним наблюдателем. Но постепенно он заинтересовался: сперва картами, – Пронин играл с инженерами и в преферанс, и в железку, и в покер, и, к удивлению Виктора, умудрялся не оставаться в проигрыше; затем стал смотреть, как Пронин прогуливается с Чейном, и со злорадством наслаждался в Харькове зрелищем, когда Чейн устроился гадить посреди перрона на самом людном месте, а Иван Николаевич с каменным лицом глядел куда-то в сторону.

– Представляю себе, как вам было приятно, – не без язвительности посочувствовал ему Виктор, когда Пронин вернулся в купе.

– Видишь ли, разведчик должен уметь сочинять стихи, решать логарифмы, играть в карты, прогуливать собак и уважать старших, – ответил тот, оставшись наедине с Виктором. – Хотя некоторые из нас владеют далеко не всеми из перечисленных качеств.

Но в общем Чейн вел себя превосходно. Он спал в ногах у Пронина, во время обеда терпеливо ждал, когда ему дадут его порцию, ни к кому не приставал и часами сосредоточенно размышлял о каких-то своих собачьих делах.

Однако мало-помалу Виктор втянулся в общие разговоры, принялся даже учиться играть в карты, и только не удалось уговорить его прогуляться с Чейном.

Юг чувствовался все сильнее. Солнце пекло жарче, чаще хотелось пить, и пыль все гуще и гуще застилала оконное стекло.

По приезде Пронин оставил Виктора с чемоданами и с собакой в вокзале.

– Я отлучусь на четверть часа, – сказал Иван Ни­колаевич. – Выясню, приготовлена ли комната, и вызову машину.

Но пропадал он около двух часов и, вернувшись и не найдя Виктора в помещении, не сразу отыскал его на пыльной площади за вокзалом.

Виктор мрачно сидел на камешке за высокой клумбой с яркими алыми цветами, перед ним валялись в пыли чемоданы и лежал с высунутым языком Чейн.

– Чтоб черт забрал вашу отвратительную собаку! – сердито проговорил Виктор. – Видите, куда я был вынужден из-за нее забраться?

– А что случилось? – участливо полюбопытствовал Пронин.

– А то, что она так скулила…

– Скучала обо мне? – высказал предположение Пронин. – Животные быстро привязываются к тем, кто хорошо к ним относится…

– Если бы о вас! – Виктор со злобой посмотрел на Чейна. – Ему просто хотелось опорожнить мочевой пузырь! Не успели мы выйти из здания, как он напустил такую лужу…

– Правильно поступил, – кротко одобрил его Про­нин. – Ты должен был сообразить, что собаке требуется совершить прогулку. А еще смеялся надо мной…

– Но я вовсе не хочу, чтобы надо мной тоже смеялись! – не унимался Виктор. – Вы посмотрели бы, каково было мне тащиться с этим псом и чемоданами…

– Но за то я тебя вознагражу, – утешил его Про­нин. – Машина здесь, комната готова, и даже обещаю не брать Чейна на пляж, чтобы не портить тебе настроение.

Они уложили в автомобиль вещи, сели и покинули привокзальную площадь.

Машина понеслась мимо низких городских домиков, по узким и пыльным улицам, свернула к горам, выехала на шоссе и по извилистой дороге полетела вниз, вниз, к морю, к зелени, посреди которой мелькали нарядные здания санаториев.

На краю поселка, в тенистой аллее пышных каштанов находился небольшой рыженький дом, обвитый диким виноградом.

Шофер промчался по аллее и резко затормозил у дома.

– Приехали! – с удовольствием произнес Пронин, спрыгивая вместе с Чейном на землю.

Озабоченная хозяйка провела приезжих в светлую веселую комнату. Вдоль стен стояли две кровати, покрытые голубыми тканьевыми одеялами. Стол был застлан белой клеенкой. Вместо стульев были расставлены табуретки, выкрашенные белой краской. Окна выходили прямо на море. В комнате пахло свежими стружками, как пахнет обычно в деревенской столярной мастерской.

– Вы с собакой, – огорченно сказала хозяйка. – А она не будет… – хозяйка подыскивала слово поделикатнее, – …сорить?

Виктор радостно заулыбался.

– Будет, будет! – утешил он ее. – Обязательно.

– Неправда, – сказал Пронин. – Чейн – дисциплинированный пес. Он чистоплотен и молчалив и никому не доставляет неприятностей.

Но Чейн не прислушивался к тому, что о нем гово­рят. Он деловито обнюхал все углы, заглянул в приотворенный платяной шкаф, почесался, вспрыгнул на одну из постелей и невозмутимо растянулся на чистом голубом одеяле.

– Вот видите! – испуганно сказала хозяйка и метнулась было к кровати.

– Ничего. – Пронин остановил ее за руку. – Привычка. Вот уже десять лет Чейн спит у меня в ногах.

Но скоро хозяйка даже привыкла к Чейну и сама принесла ему на блюдечке хлеб, размоченный в молоке.

Однако, когда Иван Николаевич и Виктор собрались на пляж, Пронин действительно, как и обещал, не взял с собой Чейна, а, наоборот, запер и дверь, и окна, чтобы пес как-нибудь случайно не убежал.

Началась мирная жизнь. По утрам Иван Николаевич и Виктор купались, загорали, возвращались домой завтракать, опять отправлялись на море, обедали, спали… Это был настоящий здоровый отдых.

Раза два только уходил Иван Николаевич в городок – поискать владельца Чейна, как он говорил. Но отлучки эти были столь кратковременны, что даже Виктор почти не обратил на них внимания.

Лишь на седьмой день за обедом Пронин нарушил безмятежное спокойствие Виктора.

– Есть для тебя поручение, – сказал Иван Никола­евич. – Ты видел киоск мороженщика на пляже, пониже гостиницы?

– Да, – сказал Виктор, прихлебывая компот. – Сходить за мороженым?

– Попозже, – сказал Пронин. – Мы пойдем туда часам к шести. В это время там встретятся два человека. На того, который будет в военной форме, можешь не обращать внимания, а вот другим прошу заинтересоваться и запечатлеть его в памяти.

– Иван Николаевич! – Виктор так стремительно отодвинул от себя блюдечко, что забрызгал скатерть. – Значит, мы приехали все-таки работать?

– Спокойнее, – сказал Пронин. – Просто некоторые наблюдения на отдыхе…

Но Виктору больше ничего не нужно было говорить. Он оживился, послеобеденную сонливость с него как рукой сняло, и он даже принялся возиться с Чейном, чем вызвал немалое удивление со стороны последнего.

К киоску Виктор и Пронин пошли порознь. Перекинув через плечо полотенце, Виктор отправился низом, по пляжу. Он расположился на песке, почти у самого киоска, лег и принялся беспечно загорать, притворяясь совсем разморенным от солнца. Про­нин же, взяв спасительницу-газету, уселся поодаль на пригорке, на скамеечке, в виду киоска, прикрываясь тем самым листом бумаги, к помощи которого издавна прибегали сотни опытных и неопытных де­тективов.