Арест Ант - Как стать контрабандистом

– «Позу принять. Изделие ввести.»

– «Есть контакт!»

– «Персоналу покинуть модуль. Поехали!»

– «В который раз тебе говорю, задумчивый. Не заставляй народ ждать. У нас турист на орбите. Неразработанный. Может не справиться и улететь. Убирать-то кто будет»?

Мысли опять вернулись к санитарным ёмкостям. Интересно как они выглядят? Наверное, канистры какие-нибудь пластиковые или железные. С разными горлышками. Или бутылки большие. Интересно, стерильные или многоразового использования? Тьфу. Не, нам трэба только кошерная посудина.

Стала наползать дрёма в размышлениях о пользе канистр для полицейских на дежурстве (ох, как крепнут смутные подозрения, что мою-то они сами уже давно оприходовали!) и необходимости выпуска методического пособия «Канисутра» для начинающих.

Очнулся я от громко захрипевшей рации. Машина стояла в кирпичном боксе под ярко светящей лампой в прямоугольном рефлекторе. Сбоку была видна внушительная железная дверь. На стене наличествовал кодовый замок с прорезью для карточки.

«Как в приличном банке», – подумал я, потягиваясь. Хмель явно стал сдавать свои позиции. Но выхлоп, кажется, только усилился, – «Внести деньги легко. Вынести невозможно. Даже владельцу».

Клоны склонили головы друг к другу.

Я нервно забубнил:

– Телепатия у клонов, однако. Чукча умный. Сам догадался. Небритый Абрамович нам постоянно голливудские фильмы крутит. Теперь и оленей только на новейших канадских симуляторах ловим .

– Выходите, – клон как-то подозрительно стал меня рассматривать, – С вами всё в порядке?

– В полном, – я вылез в открытую дверцу, покачнулся, но устоял. Стал с преувеличенным интересом рассматривать замок. Чтобы не подумали чего.

Второй клон остался за рулём. Бдеть. Или бдить?

– Вы забыли вещи, – невозмутимость в голосе клона была просто поразительной.

– Извините, – я быстро засунул руку в машину и стал шарить в поисках пакета.

– Побыстрее, пожалуйста.

– Не могу найти, – пакет куда-то завалился, а из-за яркого, но косого света за спиной, на полу в салоне было ничего не видно. Я, наконец, нащупал его под водительским сидением и с натугой, но вытащил.

Клон наблюдал за мной без всяких эмоций. Как вечный лаборант с полувековым стажем работы, который в тысячный раз рассматривает судороги туберкулёзной палочки в особо гадком дерьме 17.

– Спасибо что подвезли.

– Пожалуйста, – равнодушно ответил он.

– Обратите особое внимание, что салон чист.

– Спасибо. Машину будут мыть сегодня. В соответствии с графиком. Теперь пройдите в дверь и ждите инструкций полицейского офицера.

– А вы кто? – непроизвольно спросил я, а в голове завертелось, – « Дык, мы это… маляры. Здесь стены красим ».

– Мы из патрульной службы.

– Извините за беспокойство.

– Об этом информируйте судью. Мы только исполняем полученный приказ.

«Ну, точно, запрограммированный клон. У меня глаз-алмаз, не проведёшь», – отстранённо подумал я. Может спросить его какая версия и объём оперативной памяти? Нет, память явно вставляют только оперативникам. А патрульные должны довольствоваться малым. Но с частыми обновлениями, дабы жизненной правды не нахватались. Особенно от русских. Здесь их теперь немерено. Как вредных вирусов.

– Проходите, – клон аккуратно вытащил свою идентификационную пластиковую карточку из замка и распахнул толстую металлическую дверь.

– Только после вас, – сделав галантный жест рукой почти тожественно произнёс я.

– Согласно установленным правилам, задержанный первым проходит в помещение тюрьмы временного содержания. Офицер конвоя входит за ним и следит за соблюдением законности и отвечает за правильность оформления документов.

«Допрыгаешься, опарыш питерский, со своими дешёвыми дебилизмами», – обругал я себя мысленно, – «Его сейчас замкнёт и он свою волынку на пару часов заведёт. С такого станется».

– Извините, – я слегка поклонился этак по-гусарски, прищёлкнув пятками. Такого и ломом не прошибёшь. Я для него нечто вредоносное хоть и с речевым аппаратом. Но ещё не до конца отформатированый под местные требования.

С любопытством заглянул в проём двери, я сделал решительный шаг вперёд. Где наша не пропадала! Ввяжемся в бой, а там получим!

Что я раньше знал о тюрьме временного содержания? Эта ожидаемая гнусность найдёт свой в сердце отклик русского человека: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся». Но за дверью предстал моему взору чистенький светлый коридор в форме буквы F.

– Застенки Фантомаса, – буркнул я себе под нос, – Посмотрим, как здесь понимают all inclusive. И всё ли будет включено. Лично проверю!

Первый правый поворот направо вёл в местную дежурку. Слева был исхристанный страдальцами «обезьянник» – мрачная камера с железной скамьёй, отделённая от прохода толстой металлической решёткой от пола до потолка. Напротив находилось застеклённое дежурное помещение с прорезанным окошком. Стекло поражало толщиной. Ещё более монументальное я видел только в Посольстве России в Хельсинки. Явно слизали с одного проекта.

Дальше за дежуркой расположились металлические шкафчики – камеры для хранения изъятого скарба и хозяйская половина. Какие-то закрытые двери. Но, очевидно, бытового назначения. Кучеряво устроились, вертухаи. Телевизоры, компьютеры. Вон и кондиционер виден. Интересно, а что за вредность им тут полагается? Лаппеенрантское особое?

Из-за двери в хозяйскую половину лениво выползли два охранника. Пожилой дедок и угрястый юнец. С детским любопытством оба уставились на меня.

– Он говорит только по-английски, – бесстрастно отрапортовал мой конвоир.

– А ещё по-русски без словаря, – неожиданно для себя выпалил я, чувствуя себя полным идиотом. Неприятно же, когда тебя разглядывают как диковинного облезиана.

– КАрашо, – с неистребимым ударением на первый слог произнёс молодой. И, сочтя это достаточным, перешёл на английский, – Всё вынуть из карманов и сложить вот в эту корзину.

Он протянул мне обычную пластмассовую корзинку, явно спонсированную соседним магазином. Я покорно вынул из многочисленных карманов весь хлам, слегка удивляясь своей способности накапливать такую массу ненужных вещей. Молодой увлеченно разворачивал и с умным видом изучал какие-то скомканные счета, потом достал портмоне, раскрыл и стал рассматривать мои кредитки.

– Ими горло себе трудно перерезать, да и решётку не перепилить, – хмуро сообщил я ему по-русски. Но напрасно, это слишком превосходит его словарный багаж.

– КАрашо, – жизнерадостно отреагировал этот полиглот, тут же скатился на английский, что сразу добавило его голосу уверенности, – Встать лицом к стене, ноги раздвинуть, руками упереться в стену на ширине плеч.