Арест Ант - Как стать контрабандистом

– Но анкета же на русском.

– Это для вашего удобства, а не для нашего.

– Перевести?

– Нет, у нас тут есть эстонцы.

– Мне подождать?

– Нет. Только скажите, у вас тут отмечены проблемы с питанием?

– Да.

– Проблемы с лактозой?

– Нет.

– Аллергия?

– Нет.

– Вы вегетарианец?

– Нет.

– Какие тогда ещё у вас могут быть проблемы?

– У меня нет зубов.

– Это ваши личные проблемы, а не проблемы с питанием.

– Получается так. Но мне нужна мягкая пища.

– А бифштексов вы и так ещё долго не увидите. Нужен ли доктор?

– Нужен.

– Наркозависимость?

– Нет.

– Венерические заболевания?

– Нет.

– Зачем тогда вам доктор?

– Мои зубы…

– Только что сказали, что их у вас нет.

– Но мне надо сделать челюсть.

– ОК. Записал. Что ещё?

– Сердце.

– Нужна операция?

– Нет, операцию уже сделали.

– Давно?

– Давно.

– И чего сейчас хотите? Персональную медсестру?

– Нет, но…

– Давайте побыстрее. По медицине всё?

– Спина очень болит.

– Это к доктору. Я вас уже записал, но он будет только после праздников… 5 января.

– Но это через две недели! А у вас что, только один доктор на всю тюрьму?

– А вы подумали, что попали на медицинский курорт? Доктор посещает тюрьму раз или два в неделю, и то если есть серьёзные больные.

– Здесь что, только один доктор отвечает за все медицинские проблемы?

– А сколько докторов вам надо одновременно?

– Обычно одного достаточно. Но, я думал…

– Теперь за вас охрана будет думать.

– Понял, – я с трудом сдержался от встречного вопроса.

– Садитесь вон там, – вертухай указал на скамейку в предбаннике, – Сейчас сделаю вашу фотографию.

Он ушёл в подсобку и вернулся с фотоаппаратом на треноге. Установил, немного повозился и сообщил:

– Можете посмотреть, – он повернул аппарат ко мне.

Я взглянул и чуть не рухнул со скамейки. С дисплея на меня укоризненно смотрел опухший и обросший бездомный бродяга.

– Horrible! (Ужас!) – на другое у меня слов не нашлось.

Вертухай довольно крякнул и стал отрывисто отдавать распоряжения:

– Сейчас получите постельное бельё, а потом ждите охранника. Он вас проводит в камеру. Всё. Позовите следующего.

Слегка обескураженный я вышел в коридор и кивнул Бомжу на дверь. Он бодро вскочил и махнул рукой на свёрток, лежащий на скамейке:

– Это постельное бельё я взял для вас. Думаю, нас разместят вместе.

– За нас охрана будет думать, – ответил я, подражая тону вертухая, а мысленно взмолился, – «Упаси мя, Господи».

Охранник, спустившийся с верхних этажей, мельком взглянул на меня, а потом осмотрел пустой коридор. Достал рацию, запросил подтверждение. Получив его, ещё раз осмотрел меня и, путаясь в словах, спросил:

– Это вы… такой большой… опасный преступник?

Я машинально оглянулся, но коридор по-прежнему оставался пустым.

– Нет, – как можно твёрже ответил я, – Абсолютно невиновный маленький человек.

– Innocence… innocent, — проворчал вертухай, и неожиданно громко выкрикнул, – All aboard! Follow me! (Все на борт! Следуйте за мной!)

Вздрогнув вначале от неожиданности, а потом от гулкого эха, прокатившегося по коридору, я подхватил свои пакеты и двинулся за ним. Интересно, а почему не сделать для вертухаев краткие словари внятных тюремных команд, а то у этого какая-то странная мешанина в голове. То ли он в детстве мечтал стать кондуктором на Диком Западе, то ли работать в аэропорту. Видно застрял с развитием, а тут прорвало поорать. Как ребёнка в подземном переходе.

Мы стали медленно подниматься по узкой винтовой каменной лестнице. Солидное сооружение. На таких ступенях в одиночку можно любую атаку сдерживать. Хоть тогда, хоть сейчас. Тут и гранаты не помогут. Надёжно строили предки.

Сопя, мы выползли на самый верх. Третий этаж. Если честно, то круто. Из этой тюрьмы бы гостиницу сделать в пять звёзд – пальчики оближешь. Высоченный потолок. Поставить застеклённую крышу и можно небом любоваться. Огромные окна по краям коридора. Пол коридора чем-то напоминает вытянутую электронную восьмёрку. В нём прорезаны два широких и длинных проёма, затянутых металлической сеткой. Можно всё увидеть насквозь вплоть до первого этажа. Сами проёмы ограждены перилами, высотой по пояс. Вертухайскую будку с круговым обзором установили на проходе между проёмами. Вполне грамотно. Мимо не проскочишь.

Пока вертухай зашёл в будку, я пригляделся к коридору. Есть какая-то неправильность. С подвалом понятно. Первый этаж явно полностью перестроен. А вот на втором этаже, почти полном близнеце третьего, были видны два полукруглых глухих эркера в стене с массивными дверями. Правильно, само здание до второго этажа сделано в виде равностороннего креста, но двери в эти два крыла закрыты. Жаль, что нельзя оценить полную красоту этих миккеливских Крестов. А вот третий этаж перерос крест и фактически состоит только из одного коридора. А так вполне себе славное местечко. Светлое и просторное. Разительный контраст с мрачным подвалом.

Озабоченный вертухай, громко позвякивая ключами, наконец, покинул свою будку и двинулся мимо меня. Открыл одну из камер и зычно выкликнул имя. Послышался встречный недовольный бубнёж и из камеры лениво выполз длинный нескладный парнишка. Явный teenager. Он был в шортах и шлёпанцах на босу ногу. Весь его худой торс был испещрён татуировками, которые доходили до самого подбородка.

– Young prison generation 120 , — констатировал я себе под нос, – У него ходок явно больше девок, попорченных на воле. Хотя, может сей юный пострел именно за это и сел.

Пострел метнул на меня косой взгляд и, ссутулившись, поплёлся за вертухаем. Я же продолжал непреклонно стоять и только вертеть головой. Команды слоняться не было, а инициатива везде наказуема. Мне пока слишком рано искать дополнительных приключений на свой истощённый организм.

Вертухай открыл вторую от лестницы дверь и кивком загнал в камеру юнца. Оттуда незамедлительно послышались возмущённые вопли и причитания. Затем из двери вылетело небольшое пыльное облако. Через несколько минут злой и слегка вспотевший юнец вытащил полностью набитый огромный чёрный мусорный мешок и потащил его вниз по лестнице. Вертухай достал рацию и предупредил нижние этажи о незапланированном перемещении заключённого. Потом повернулся ко мне и махнул в сторону камеры.

Я подошел и посмотрел на дверь. Надо же, полностью деревянная, только укреплена металлическими полосами и выкрашена в тусклый синий цвет. Привычные запоры, кормушка и замок. Над дверью номер 37 и два металлических штырька. Назначение штырьков сразу стало понятным – вертухай повесил на один пластиковый кармашек с моим именем. Значит паронарный нумер пока занят одним постояльцем. Это радует. Предстоит много обдумать, а вот навязанные соседи будут только мешать. Номер у камеры зловещий, но нас этим не запугать.