Владимир Сотников - Волшебник с пятачком

Ошибка с пользой

Так долго ещё никогда у Вени не продолжалось плохое настроение. И вечер, и ночь, и утро, и день.

Вечером папа даже испугался:

– Неужели на тебя такое грустное впечатление произвёл Гоголь?

И мама сразу встрепенулась:

– Какой Гоголь? Веня читал книгу? В каникулы? Вот, наверное, из-за этого у него и испортилось настроение. Пожалел о потерянном времени.

Странно в последнее время вела себя мама! Какие-то язвительные у неё получались замечания. Наверное, из-за собственных переживаний о Шаре. Папа был всё-таки мужчиной и лучше умел держать себя в руках.

Веня невесело усмехнулся:

– Гоголь настроение испортить не может. Даже если бы я его выучил наизусть. И памятник у него хоть и грустный, но добрый. А настроение у меня просто так плохое. Вы ведь тоже под потолком от счастья не летаете.

Это была правда. Какие там полёты под потолком! Родители были хмурыми и вздыхали каждую минуту. Правда, папа чуть пореже. Но всё равно вздыхал.

Всё-таки надо спешить с расследованием! Кто же ещё поможет родителям, как не их сын?

Ночь была почти бессонной. И ничего не приснилось, хотя Веня надеялся, как какой-нибудь учёный, на открытие, которое придет к нему во сне.

И утро было хмурым.

И день.

Веня надеялся лишь на вечер, который принесёт удачу.

Когда он зашёл за Варей, то оказалось, что точно так же прошло это время и у неё. И бессонница, и плохое настроение. Один Пятачок выглядел как всегда: опять вымыт, опять весел, опять не прочь отправиться на прогулку. Всё-таки животные отличаются от людей оптимизмом. Это Веня давно заметил. Даже какая-нибудь кривоногая такса полна такой радости, как будто она самое красивое существо на свете. А её хозяйка-красавица может быть грустна, как забытый в вазе цветок.

– Сегодня нам легче будет, – сказал Веня. – Мы точно знаем, где их искать.

– Вень, давай всё-таки брать пример с Пятачка, – предложила Варя.

– В каком смысле? – удивился Веня.

– В смысле настроения.

– Я бы вообще с ним местами поменялся. Ему хорошо – не понимает, о чём плохие люди говорят. Если бы он вчера всё понял, то никогда на улицу не вышел бы.

– Но нас же он понимает, – возразила Варя.

– А мы гадостей не говорим. Да, Пятачок?

Поросёнок хрюкнул и помотал головой. Наверное, он хотел рассмешить этим своих хозяев. А может, просто радовался, потому что ребята уже выходили на улицу.

Улица Арбат начиналась от Никитского бульвара и заканчивалась на Садовом кольце. Это было удобно: Веня, Варя и Пятачок вышли из метро «Арбатская» и оказались в самом начале Арбата. И, естественно, пошли в сторону Садового кольца. И идти было удобно, потому что, как известно, Арбат – улица пешеходная, машин на ней нет, и можно на ходу заниматься разглядыванием всего интересного.

А интересного здесь было полным-полно. Матрёшки, ушанки, игрушки, разные вкусности на каждом шагу. А самое главное, необычные люди. Кого здесь только не было! Кроме обыкновенных пешеходов, разумеется. И артисты, и клоуны, и музыканты… Но ребят интересовали, конечно же, только художники. Потому что среди них им надо было найти двоих, Тростинку и Пузатого.

Поэтому Веня с Варей шли быстро, даже не вертя головами, не отвлекаясь на все эти интересности.

А Пятачок отвлекался. На разные вкусные запахи, которые доносились из киосков и кафе. Пришлось отвлечь его от голодного настроения, купив пакетик попкорна и выдавая через каждые десять метров по штучке.

На поросёнка все оглядывались. Наверное, относили его к арбатским достопримечательностям. Но всё-таки видно было, что люди здесь привыкли ко всему, и поэтому особенного удивления вышагивающий по мостовой минипиг ни у кого не вызывал.

Художников было полным-полно. Располагались они группами – в одном месте, в другом, третьем. И в каждой группе рисовали примерно в одной и той же манере. Естественно, ребята искали шаржистов. И быстро нашли, потому что это были основные художники на Арбате.

– А вдруг мы опоздали? – сказала Варя. – Что-то я здесь их не вижу.

– Почему это опоздали, если мы раньше вчерашнего пришли? – не согласился Веня. – Еще ждать придётся.

Но пришлось не ждать, а искать. Ребята переходили от одной группы шаржистов к другой, но нигде знакомого балахона и синих очков не замечали.

– Я понял, – догадался Веня. – Они же переодеваются! Вполне возможно, что у них разные наряды на каждый вечер. Нам главное – их фигуры различить. Ищи тоненькую и толстого. А маскировка у них может быть любой. Мы даже их сразу и не узнаем.

Возле театра Вахтангова, который находился в середине Арбата, было особенно многолюдно. Потому что к обычной толпе добавлялись ещё и зрители, которые шли на спектакль. И художников здесь было больше всего. Они зазывали прохожих, как торговцы на восточном базаре.

И вдруг ребята услышали раскатистый голос, усиленный мегафоном:

– Бесплатно! Абсолютно бесплатно! Бесплатный портрет на долгую память!

Ребята огляделись и увидели огромного толстого человека, который почему-то был в венецианской маске и в длинном блестящем карнавальном плаще. На голове у него была шляпа с пером, а в руках он держал палитру с кисточкой. Это придавало ему вид настоящего художника.

И надо сказать, что люди действительно обращали на него внимание. Даже очередь выстроилась за портретом.

– Это он! – воскликнул Веня.

– А почему один? – спросила Варя.

– А она, может, в другом месте. Её ещё расшифровать придётся. Да мы бы и его никогда не узнали, если бы он не крикнул, что рисует бесплатно.

Ребята подошли поближе. В очереди к художнику стояли несколько человек, которые спорили между собой из-за того, кто пришёл первым.

– Спокойно, граждане, спокойно! – прогремел мегафон. – Все успеем.

– Как же мы успеем? – жалобным голоском проговорила последняя в очереди девушка. – Вон у вас какие портреты основательные. Маслом! А, кстати, почему бесплатно? И почему вы в таком наряде?

– Из любви к искусству, – пророкотал мегафон. – И просто набиваю руку. Тренировка.

Веня с Варей переглянулись. Маслом? Значит, это не шаржи?

И вдруг художник увидел Пятачка.

– Вот его пишу первого! – воскликнул он. – У него самая выразительная физиономия!

– Фу! – обиделась девушка и отошла.

Наверное, ей не понравилось, что поросёнка посчитали более выразительным, чем её. Или она не хотела ждать, пока будут писать его портрет.

– Не надо отдавать Пятачка, – шепнула Варя. – Он его так изобразит, что Пятачок испугается.

– Ничего! Зато мы разоблачим перед всеми этого художника. И расскажем про вчерашнее – про то, что он специально людей уродливыми рисует. А Пятачку мы портрет не покажем. Чтобы не расстраивался.