Марина Серова - Дольче вита по-русски

– Ошибаешься, Владимир Сергеевич, если бы я ее вытащила из мусорки, то на стол не положила бы. Эта бумажка валялась в коробке с детскими игрушками, а дала мне ее вдова одного таможенника, который умер две недели тому назад от отека легких, вызванного атипичным гриппом. Заметь, болезнь сморила его за какие-то три дня, и это при том, что в Тарасове больше никто этой заразой не болеет!

– Где же он ее подцепил?

– Кое-кто пытался меня убедить, что Кузнецов заразился от какого-нибудь пассажира-таджика. А вообще «клиника» такова – в пятницу вечером он пришел домой совершенно разбитый, пожаловался на боль за грудиной, от ужина отказался, прилег отдохнуть, вскоре у него поднялась температура, которую ничем не удалось сбить. Всю субботу Кузнецова трясла лихорадка, в воскресенье ему стало несколько лучше, он спокойно заснул, а утром – не проснулся.

– Похоже на отравление, – заметил Кирьянов.

– Вот и вдова тоже заподозрила, что диагноз, указанный в справке о смерти, – туфта! Тем более что два последних месяца ее супруг мучился какими-то неразрешимыми проблемами, а в четверг ему даже кто-то угрожал по телефону. Что ты скажешь на это, Володя?

Полковник милиции снова взял в руки листок, покумекал над его содержимым и глубокомысленно изрек:

– Я думаю, что это – схема распространения наркотиков. Неужели Озерцов в этом замешан?

– Похоже на то. Интересно, кто стоит за другими буквами?

– Таня, послушай меня, пожалуйста, – в голосе полковника милиции послышались тревожные модуляции.

– Слушаю.

– Я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, но… тебе не стоит и дальше заниматься этим делом.

– Почему?

– Потому что я не хочу однажды утром получить сводку по совершенным в городе преступлениям и прочитать в ней твою фамилию.

– Володя, мне очень странно слышать это от тебя! Ты же знаешь – чем я только не занималась, и все всегда заканчивалось благополучно.

– Таня, это, – Кирьянов тыкнул пальцем в листок, – совсем другой масштаб. Что-то мне подсказывает: эти наркопотоки контролируют очень серьезные лица! Они ни перед чем не остановятся.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что надо оставить все как есть?

– Конечно, нет.

– А что тогда? – осведомилась я.

– Ты вообще в курсе, что у нас существует Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков?

– Конечно, в курсе.

– Вот и предоставь это дело профессионалам. Зачем их лишать хлеба насущного?

Искушение положиться на чужие мозги, а также неограниченные возможности, было велико. Останавливало меня только одно – как бы эта наркосхема не попала к оборотням в погонах. Как показали недавние события, верить никому нельзя. Практически – никому. Можно только себе и, пожалуй, Кирьянову, с которым мы не один пуд соли вместе съели.

– Володя, я бы загрузила профессионалов, но в Наркоконтроле я никого не знаю.

– Тебе и не надо никого там знать. Это уже моя забота – как подкинуть эту информацию в нужные руки, – заверил меня полковник милиции.

– Если ты берешь это на себя, то я не против.

– Таня, ты как-то подозрительно быстро отказалась от продолжения этого расследования, – Володька, прекрасно знавший, что я никогда и ни перед чем не отступаю, усмотрел в моих словах какой-то подвох. – Решила меня провести? Ну как же тебе не стыдно!

– Вовсе нет, – возразила я.

– Так я тебе и поверил!

– Не хочешь – не верь, – я загадочно улыбнулась.

– А может, ты попробуешь меня как-то убедить?

– Значит, просто моего слова тебе недостаточно?

– Извини, но я действительно не верю, что ты так легко соглашаешься выпустить из своих рук это дело. Не в твоих это привычках.

– А за что тут держаться? Это дело только отвлекает меня от другого расследования. К тому же я не имею с него ни копейки.

– Как так?! – изумился Кирьянов.

– Мне подружка его подбросила, по доброте своей души, – и я поведала ему, как все это случилось.

– Ну, тогда понятно, – Владимир Сергеевич удовлетворенно мотнул головой. – Слушай, я вот о чем подумал: что вдова тоже находится под прицелом. Ты же говоришь, она какому-то приятелю мужа о своих подозрениях рассказывала…

– Да, Володя, и тебе надо запомнить это имя – Геннадий Танеев. Я предполагаю, что он имеет непосредственное отношение к этому наркотрафику, – я рассказала, как мой однокурсник развел меня с Анжеликой и пытался уверить, что он уехал в командировку.

Кирьянов задумался:

– Интересно, где же тогда его место в этой схеме?

– Если бы я знала! – Мне самой не давало это покоя.

У моего гостя зазвонил мобильник.

– Жена, – сказал он мне и ответил на звонок.

Я тактично вышла, дав Володьке возможность поговорить с супругой без посторонних ушей. Сама же озаботилась вопросом: успел Кузнецов раскусить Танеева или нет? В двуличность собственных друзей верится с таким трудом! Наверное, Виктор все-таки вычислил своего коллегу, просто не успел внести в свою схему соответствующую пометку, ведь его дети просто-напросто эту бумажку стащили. Не за ней ли в квартиру Кузнецовых наведывался гость? Вряд ли. О существовании этой бумажки мог никто и не знать. Неужели визит был предпринят исключительно ради того, чтобы подсунуть Наталье доказательства Витиных измен? Это показалось мне каким-то несерьезным. Вдруг меня осенило – «жучки»! Незваный гость, скорее всего, сам Танеев, оставил в Наташиной квартире электронные «жучки»! Иначе как Генка узнал, что вдова Виктора все еще пытается докопаться до истины?

Кирьянов вошел в гостиную, и я спросила:

– Собираешься домой?

– Нет, я сказал жене, что немного задержусь. Мы ведь с тобой еще не все обсудили. Я же не могу не поинтересоваться: у тебя есть подвижки с пропавшим покойником?

– Ты не поверишь, но практически – нет. Последнее, что мне удалось выяснить, – это то, что его вывезли на «Скорой». – Я вдруг посмотрела на свое расследование глазами постороннего человека, и меня посетила одна шальная мысль. – Володя, скажи, а когда случился этот казус с ювелиром Нежинским?

– Так, надо подумать. – Кирьянов почесал затылок. – У нас в тот день как раз было совместное совещание с прокуратурой. Значит, в понедельник.

– То есть двадцать седьмого? – уточнила я.

– Выходит, так. А что?

– Видишь ли, труп Краснощекова в первой половине именно этого дня тоже находился в морге, а к вечеру сотрудники ритуального агентства «Натрон» доставили его к нему домой.

– И что?

– А ты сам не догадываешься?

Владимир Сергеевич подумал секунду-другую, затем спросил:

– Хочешь сказать, что, как только опергруппа появилась на пороге, Грындин успел подбросить золотишко в гроб Краснощекова?

– Ты же сам сказал, что гарнитур не нашли. А в гробу его вполне могли вынести из морга, – предположила я.