Юлия Кузнецова - Скелет за шкафом

в которой я медитирую в «Крематории»

– Как думаешь, тут крысы есть? – прошептала я, придвигаясь поближе к Зету.

– Вряд ли. Я бы уже ощутил их присутствие.

– А т-тараканы?

– Почему ты боишься крыс и тараканов? Они часть экосистемы, такая же, как и ты.

– Все ясно, колдун Фудзимото, – проворчала я, – вопросов больше не имею. Обязательно поцелую какого-нибудь таракана, который сейчас спрыгнет мне на шею.

– Ты хочешь кого-нибудь поцеловать?

– А ты залезь мне в голову и узнай, – мстительно сказала я, – ты же умеешь читать мысли.

Правда, я тут же испугалась, что он может прочитать в моей голове что-нибудь не то, и поспешила добавить:

– А откуда ты знаешь об этой комнате?

– Я много общался со старожилами. Один из них мне рассказал, что в каждом здании университета есть дверь, которая почти не видима в стене. Ее даже не запирают, потому что ее не видно. Попасть в нее может только тот, кто знает о ее существовании. Надо толкнуть ее от себя – и все, ты на месте. Для других – это просто часть стены. Или бывшая кладовка, которую заколотили изнутри. А чтобы узнать, где именно надо толкнуть, на двери написано «Крематорий».

– И почему твои старожилы не назвали ее повеселее, а? «Цирк», например? Или «Детский сад».

– Во-первых, тот, кто эту комнату открыл, был фанатом группы «Крематорий». И на самом деле было гениальным писать именно название группы. Их же постоянно пишут на стенах. И внимания это название, в отличие от «Цирка» или «Детского сада», не привлечет никакого.

Я вспомнила, что у нас в подъезде нацарапано «Tokyo Hotel». Может, за названием скрывается потайная комната?

– Зря ты не читал «Гарри Поттера». Там была «Выручай-комната». Очень похоже на нашу. Слушай! А вдруг Рыжий о ней знает?

– Вряд ли. Я ни разу не видел, чтобы он со студентами общался. Он обычно посмеивается над ними. Вот как над тобой.

– А Макс? Он-то может знать!

– Есть только один способ это проверить, – тихо сказал Зет.

Я хотела сказать, что это тоже цитата из «Рыбки Поньо», мне вообще очень хотелось что-то умное ему сказать, потому что он такой спокойный, такой умный, что прямо бесит. Но я промолчала. Потому что к той части коридора, где располагалась наша тихая крошечная комната, без окон, площадью всего в пару метров, приближался свет фонариков.

– Ну что, – сказал Рыжий, – нет твоего другана тут.

– Давайте еще там посмотрим, – упорствовал Макс.

Вот они подошли совсем близко.

– Погодите...

– Ты чего на стенку уставился?

– Да я... вспомнил одну историю. Говорят, за надписью «Крематорий»...

Макс быстро подошел и толкнул нашу дверь.

– Ты чего? – опешил Рыжий, – сквозь стену решил пройти?

– Нет! Вы что, дверь не видите?

– Вижу, конечно... Это не дверь. Это была дверь. Сто лет назад. Ее заколотили. Кладовка там была или что-то еще. Смотри, даже в цвет стены покрасили.

Макс снова толкнул. Я закрыла глаза, хотя и так ничего особо не было видно.

– Хорош, а? Ты как этот... Как его? Ну... который через стену проходил, а потом на поезде ехал... в школу. Ну, волшебник, который...

– Гарри Поттер, – процедил Макс, – ладно... Пойдемте. На кафедре еще глянем. Вы же взяли ключ.

Их шаги и голоса удалились. Я открыла глаза.

– Ловко придумано, – прошептал Зет, – замок только изнутри.

– Я не выдержу еще одно испытание сегодня, – вздохнула я, – как же расслабиться уже хочется... Думаешь, мы скоро сможем выйти?

– Сейчас четыре утра. Можно дождаться, когда появятся первые студенты, и смешаться с толпой.

– Это в девять?!

– Почему, в восемь.

– Четыре часа на твоем коврике с полусогнутыми ногами без еды и воды?

– На коврике для медитаций, заметь. А медитация – хороший способ расслабиться.

– О боже, – простонала я, – а почему нам не попробовать еще раз трюк с лифтами? Вызвать на одном этаже, а самим выскочить потом?

– Они будут начеку. И поймают нас. Давай лучше медитировать.

– Я не умею.

Я покрутила головой, потерла плечи. У меня здорово ломило спину, затекли ноги.

– Закрой глаза, – скомандовал Зет, – и сосредоточься на каком-нибудь прекрасном предмете... Представь себе парус на море... Или дерево в прохладном лесу.

– У меня не медитация, а зависть сплошная получится, – пробормотала я, – оттого, что я не могу посмотреть на парус или на дерево по-настоящему!

– Вот именно! Тебе надо отвлечься от настоящего. Погоди, у меня где-то плеер был. Он поможет тебе настроиться. Я тут гигабайт музыки для медитации закачал.

Мне снова стало не по себе. Все-таки этот Зет ненормальный какой-то. Вообще, он у меня очень сложный букет чувств вызывал. Я то ненавидела его, потому что он умнее меня и все время это показывает. То боялась, вот как сейчас.

Странно, я еще ни к кому не чувствовала столько разных чувств...

– Вот, нашел... Держи... Слушай...

Я послушно засунула наушник в ухо, хотя и терпеть не могу слушать музыку с одним наушником, в школе всегда отказываюсь, если одноклассницы предлагают.

Я услышала шум океана, а потом какой-то заунывный струнный инструмент, похожий на гусли. А затем – тишина. Я подвинулась, чтобы устроиться поудобнее, и наушник вдруг выпал у меня из уха.

– Зет, я...

– Тихо... надо сосредоточиться... ты видишь парус?

– Ага, – соврала я, не рискуя ему возражать.

– Да перестань елозить!

А я все щупала коврик в поисках наушника.

– Сейчас... Вижу, вижу, он плывет... По морю...

На коврике его не было. Я протянула руку вперед, ощупала пол. Да где же проклятый наушник?

– Хорошо, что плывет. Теперь не болтай. Смотри на него и...

– Ай!

– Просил же, не болтай!

– Да на полу!

– Что там? Таракан?

– Да нет...

Зет достал из кармана фонарик. Я схватила его и нетерпеливо осветила свою находку. Это было стеклышко от очков.

– Кто-то прятался тут до нас, – сказал Зет, забирая фонарик и выключая его, – давай дальше слушать...

– Нет уж, дружище, – проговорила я, доставая собственный фонарик и снова освещая стеклышко, заблестевшее таким ярким, победным светом, – мне не до музыки теперь.

Мой страх перед Зетом как рукой сняло. И злость на то, что он такой умный, – тоже. Потому что я-то тоже оказалась не лыком шита.

– И что ты хочешь сейчас делать? – спокойно спросил Зет.

– Сообщить тебе, кто наш художник и похититель рукописи.

Выслушав меня, он, конечно, в обморок от удивления не упал. Наоборот, еще и заметил:

– Мотива-то нет.

– Слушай, дружище, – я снова начала злиться, – я тебе сейчас добуду мотив! Вот прямо сейчас!

Я вскочила, с удовольствием потянувшись.

– Еще рано, – начал Зет, но я уже щелкнула замком.

Воздух в коридоре был гораздо свежее. Я прислушалась. Никаких голосов и шагов.

– Что ты хочешь делать? – спросил Зет, выглядывая из «Крематория».