Сергей Тепляков - Двуллер. Книга о ненависти

– Наташа… – сказала она.

– Дима… – сказал он. Оба засмеялись.

Они вышли из торгового центра. Карташов предложил подвезти, и Наташа вполне ожидаемо для него согласилась. Она назвала адрес. Он спросил – поедем по объездной? Объездная дорога, проходившая через сосновый бор, была еще и «дом свиданий» – туда ездили и те, кому было невтерпеж, и те, кому кроме автомобиля негде было уединиться. Она ответила: «Давайте по объездной», как-то так особенно усмехнувшись, что Карташов понял – готово, согласна на все! К тому же, когда они сели в тачку, девушка сказала: «Ой, а я ведь и не поблагодарила вас!» и поцеловала его в щеку. Он хотел было подставить губы, но не успел.

– И все? – делая разочарованный вид, протянул Карташов.

– Пока – да… – ответила девушка, улыбаясь и вжимаясь в кресло.

Вот за эту игру любил Карташов малолеток и не жалел на них денег. Он удивился, правда, не слишком ли она бойкая для такой внешности, но тут же подумал: «Все они проститутки. Тем более, увидела такую тачку, такого мужика – вот и не теряется». И на этом успокоился.

Они ехали некоторое время по темному городу, мимо мокрых тротуаров. Потом машина выбралась на тракт, и там, наконец, на объездную. Сосны обступили дорогу и мелькали за окном.

– А может остановимся на пять минут – у меня есть отличный коньяк с собой, тут и поздравимся… – проговорил Карташов, думая, что если проехать еще чуток, то сосняк уже и закончится.

– Ну давайте… – ответила девушка.

– Ну давай… – поправил он. – Или я выгляжу дедушкой?

– Нет, вы очень даже ничего… – ответила она.

– Ты! – опять поправил он. Она внимательно смотрела на него. Он увидел, что лицо ее горит и подумал: «Ого, огневая!». Но решил потянуть удовольствие.

Он свернул в лес, и остановился. Опустил стекло – сырой воздух хлынул в салон. Уже пахло весной, хотя и не так, чтобы очень.

– Сейчас… Сейчас… – мурлыкал под нос Карташов. Он полез в бардачок, вынул оттуда, отбрасывая змеей лезшую под руку ленту презервативов («Не сейчас!»), небольшую бутылку коньяка и металлические стаканчики в кожаном футляре (такие мелкие аккуратные предметы очень нравились Карташову). Девчонка открыла дверь и выбралась наружу. Карташов тоже вышел, расставил стаканчики на капоте и разлил коньяк. Когда он поднял глаза, прямо ему в лоб смотрело дуло пистолета. Карташов не успел даже удивиться, как из дула полыхнуло и мир погас для Карташова навсегда…

… Наташа смотрела на мертвеца. Все оказалось не так и сложно. Странное удовольствие захлестывало ее. Она прислушалась к себе: это была радость, густо смешанная с ненавистью. «Что же это я не плачу? – удивилась она. – Ведь человека убила». Она наклонилась к нему. Карташов был убит наповал. «Какая же я дура… – вдруг подумала Наташа. – Надо было сказать ему, за что. Иначе это не казнь»…

Она сунула пистолет в сумочку, платком обтерла ручку двери (специально старалась не касаться в машине ничего больше) и пошла среди деревьев, решив выйти на дорогу как можно дальше от этого места.

Утром, когда Наташа пришла в редакцию, Бесчетнов был уже в кабинете и задумчиво смотрел в компьютер.

– Привет, Наташа, как прошел праздник? – спросил он, отрываясь от экрана.

Она внутренне вздрогнула, вспомнив момент выстрела и то, как пахло коньяком от карташовской рубашки – он держал в руках стаканчики, когда она выстрелила в него.

– Отлично! – решительно сказала она. – Отлично!

Вчера вечером она и правда была веселой, ей хотелось петь. Выбравшись в город, она еще долго ходила по улицам, глядя на магазины, глядя на людей, глядя на сияние огней. Решив, что и у нее должен быть праздник, она пошла к цветочникам – хотела купить себе розу. Но цветочница, сочувственно посмотрев на нее, сказала: «Что, никто не поздравил что ли? Такая девчонка! Совсем чокнулись мужики!» и отдала цветок так, в подарок.

Она шла с этим цветком по улице и улыбалась так, что люди оглядывались на нее. Дома она поставила розу в вазу, села напротив и долго смотрела на нее, улыбаясь. Она поняла вдруг, что уже много лет не видела цветов в их доме. То, что дарили в школе и потом в университете мальчишки, было не в счет. Какой-то паренек на первом курсе пытался ухаживать за Наташей, но ему, видать, никто не объяснил, что девочкам надо дарить цветы – от подруг и однокурсниц Наташа знала, что сверстники и правда редко дарят цветочки, то ли экономят, то ли считают, что это все неважно. Наташа же любила цветы. И сейчас она поняла, как она истосковалась по ним.

Утром, проснувшись, она увидела, что роза все так же хороша. Это обрадовало ее – значит подарено с добрым сердцем, к счастью. По дороге на работу Наташа гадала, попал ли уже Карташов в милицейские сводки. Поэтому, когда Бесчетнов предложил съездить в прокуратуру, Наташа согласилась.

В перестроечные времена милицейские сводки печатались в газетах. Но потом постепенно этот канал начали перекрывать: сначала давать сводку отказались менты, потом на ней поставили гриф ДСП (для служебного пользования) в прокуратуре. Но Бесчетнову по старой памяти прокурорские сбрасывали сводку на дискету. Можно было бы просить их прислать ее по почте, но Бесчетнов предпочитал всегда ездить за ней.

– Секретной информации не бывает, – когда-то учил он Наташу. – Даже если менты или прокуратура изо всех сил пытаются что-то засекретить, всегда есть человек, который все знает и его распирает от желания все рассказать!

В прокуратуре таким человеком был у него старый следователь Сергей Аркадьевич Гранкин, с продолговатой лысой головой и всегда задумчивым хитроватым видом. Рассказав что-нибудь секретное или полусекретное, он всегда стремился что-то с этого и получить – ну вот чтобы его хотя бы куда-нибудь довезли. Впрочем, рассказывал и так.

Завидев, что Бесчетнов не один, а с дамой, Гранкин и другие прокурорские тут же рассыпались в поздравлениях с прошедшим праздником. Гранкин отправил кого-то в буфет за пирожными. Поставили чай.

– Ну и как праздник? – спросил Бесчетнов, дожидаясь, пока вскипит чайник.

– Да ты представь – вчера жена и теща избили мужика за то, что он им не тот подарок принес! – хохоча ответил один из следователей, Иванов, толстоватый и тоже как у Гранкина с хитрыми глазами (Бесчетнов иногда думал – то ли их специально сюда по глазам отбирают?).

– Этому еще повезло! Дешево отделался!

– веско сказал Гранкин, завладевая чайником и начиная разливать по чашкам кипяток.

– Мужичок один так и не доехал до дома с подарками. На объездной нашли. Вся голова развалена. И непонятно, из чего – пуля улетела. Сегодня все утро там сосны осматривали. Но пока ничего.

– Ого! – сказал Бесчетнов (Наташа в этот момент обмерла). – А за что?