Александр Эртель - Волхонская барышня

– А я ведь еще песню подслушал, – промолвил он, улыбаясь.

– Какую?

– Да уж песня! Всем песням песня. Девки от табашника переняли.

– Ну, говори, говори.

– Говорить-то говорить… – Мокей почесал за ухом. – Только ты уж, Петрович, без обиды… Больно хороша песня!

Тутолмин в изумлении посмотрел на него.

– А я разве тебя обижал? – спросил он.

– Ну, как можно обижать, – с предупредительностью возразил Мокей и добавил вкрадчиво: – А все-таки маловато.

– Да чего маловато-то?

– А насчет песен… Это ты уж как хочешь, а оно, брат, тово… Тоже ее запомни всякую… Ее, брат, тоже не всякий запомнит.

– Ну, сколько же тебе?

– Да что уж… Все бы, глядишь, четвертачок надо… – И он нерешительно взглянул на Тутолмина.

– Ну, ладно, – сердито сказал Илья Петрович, – говори, что там за песня. – Он раскрыл свою книжку.

Мокей крякнул и плутовато улыбнулся.

– Пиши, – вымолвил он, – пиши…

– Да ты чего ж не пишешь? – вдруг спросил он.

Но Тутолмин в негодовании захлопнул книжку и плюнул.

– Черти вы! – решительно воскликнул он. – Мало вас, чертей, дурачат!.. Я тебе не только четвертак – пятака не дам за этакую песню!

– О? Ай не хороша? – в наивном удивлении вымолвил Мокей и тотчас же прибавил в примирительном тоне: – А не хороша – и шуты с ней!.. Эй вы, размилашки! – И он весело замахал на лошадей.

А Илья Петрович долго не мог успокоиться. Он и прежде выслушивал подобные песни в страшной досаде, эта же «песня песней» как-то особенно взволновала его. «Ведь переняли же эдакую гадость, – восклицал он, – а старые песни не перенимают… Так и вымирают старые песни, и глохнут бесследно…» И он погрузился в прискорбные размышления.

Мокей тоже думал, но о чем, неизвестно, и только после долгого перерыва он мотнул головою и опять обратился к Илье Петровичу.

– А что, Петрович, барышня эта, покойница… как ты полагаешь? – он вопросительно посмотрел на Тутолмина.

– Что полагать-то? – с неохотой ответил тот.

– Помнишь, ты приходил-то с ней.

– Ну?

Мокей решительно тряхнул волосами.

– Я так полагаю – она из блаженных, – произнес он и ловко стегнул коренника под седелку.

– Как это из блаженных? – угрюмо осведомился Илья Петрович.

– А из блаженных. Вот блаженные бывают, которые…

Тутолмин хотел было что-то ответить, но посмотрел вдаль и вскрикнул в тревоге. Кудрявая полоска сизого дыма тянулась по горизонту, быстро приближаясь к далекому вокзалу. И до того ужасным показалось Тутолмину опоздать на этот поезд и снова возвратиться в Волхонку, что он даже в лице изменился. «Гони, Мокей!» – закричал он. Мокей поплевал на руки, поправил картуз и вдруг возопил благим матом. Лошаденки рванулись в испуге, колеса неистово загремели, седая пыль заклубилась и затолкалась мутным столбом… «Гони!» – кричал Илья Петрович, не отрывая глаз от поезда, победоносно подходившего к вокзалу. Тележка подпрыгивала, пыль летела ему в лицо и в рот, Мокеев кнут жгучей полоской проскользнул по его носу, а он ничего не примечал и, крепко ухватившись за края тележки, взывал отчаянным голосом: – Гони, гони, Мокей!..

быть одетым с иголочки ( франц .).

Одно вместо другого ( лат .) путаница.

бог из машины ( лат .) – непредвиденная развязка.

жалкий, презренный ( франц .).

приписка к письму ( лат .).

сброд ( франц .).

после нас хоть потом ( франц .).

Известный еще в XVIII в. способ приготовления блюда из птицы ( франц .).

Устаревший тип мебели ( франц .).

положение обязывает ( франц .).

мое дитя ( франц .).

Музыкальная помета: оживленно, но не слишком ( итал .).

Музыкальное произведение или его часть, исполняемые в медленном темпе ( итал .).

чтобы провести время ( франц .).

равенство ( франц .).

«Доброй ночи! Доброй ночи!» ( нем .).

право на существование ( франц .).

свидания ( франц .).

увеселительные прогулки ( франц .).

непринужденная беседа ( франц .).

Гражданами ( франц .).

Манера говорить ( франц .).

рассуждение ( франц .).

революция ( франц .).

манто, накидка, надеваемые на вечернее платье ( франц .).

Местное наименование филина. (Прим. автора. – Ред. ).