Алексей Макеев - Я убью свое прошлое

Три вокзала в Москве встретили мокрым снегом, слякотью под ногами и толпами озверевших сограждан. Илья вышел из вагона последним и неторопливо зашагал к зданию Ярославского вокзала. Прошел мимо полицейского патруля, даже не посмотрел в их сторону. Информация о его подвигах до столицы пока не докатилась, но это лишь пока. Времени у него неделя или еще меньше, ориентировки ждать себя не заставят, посему рассиживаться некогда. Фора сгорает с каждым часом, нужны новые документы и, желательно, новая внешность. Ринопластика, например, или блефаропластика помогли бы решить прорву проблем. И на все это нужны деньги, но прежде всего надо найти жилье, и на оплату крыши над головой уйдут последние копейки.

Вопрос с квартирой решился через полтора часа, помогла рекламная газетенка. «Сдам комнату, недорого, рядом с метро» – заманчивое предложение на деле оказалось узкой, как пенал комнатенкой в трехкомнатной квартире, не видавшей ремонта лет пятнадцать или около того. Драный линолеум, скрипящие полы, мебель, помнящая эпоху молодого Брежнева, от взгляда на сантехнику и плиту пропадает желание даже приближаться к ним, не говоря о том, чтобы воспользоваться по назначению.

Имелись и соседи – то ли восемь, то ли десять гастарбайтеров, занимавших две соседние комнаты. Зато метро действительно было рядом, а денег даже на эту халупу Илье хватило ровно на месяц. Верткий юноша с полоской рыжеватых усиков и скользким взглядом пересчитал наличные и отдал Илье ключи – от входной двери и комнаты, предупредил нового жильца, что через месяц он или платит, или проваливает, невнятно пригрозил проблемами в случае возникновения недопонимания и свалил. Илья остался один в тесной комнатенке с продавленным диваном, бросил рюкзак на старое покрывало, подошел к голому – без занавесок – окну. Пейзажик внизу тот еще – закатанный в асфальт двор без единого деревца, машины, грязные сугробы, развалины детской площадки. И едва ли не посредине этого безобразия громоздится мусорный контейнер, в нем увлеченно копаются бездомные псы и пара бомжей.

Итак, время пошло, на все про все у него месяц, а ситуация сказочная – пойди туда, не знаю куда. Чтобы найти верную дорожку к твари, сломавшей его жизнь, месяца явно маловато, времени не хватит. Значит, придется задержаться в Москве, а это удовольствие стоит денег. В голову пришли несколько разнообразных вариантов сравнительно честных способов заработка, Илья обдумал их все и отверг как не гарантировавшие стопроцентного результата. Рисковать он не мог себе позволить, поэтому вернулся к самой первой мысли – потребовать долг и компенсацию морального ущерба в размере, который он установит сам.

За время, прошедшее после «увольнения», в его конторе ничего не изменилось, и чтобы убедиться в этом, Илья потратил неделю. Обошел все «точки», встретил и проводил инкассаторов, стараясь не попадаться им на глаза. Да и вряд ли его узнал кто-либо из бывших коллег – кардинально менять внешность Илья не собирался, но щетина на лице, неброская одежда, опущенные плечи и взгляд в пол делали свое дело. На него не обращали внимания, консультант в ювелирном салоне с профессиональной вежливостью поинтересовалась, что предложить уважаемому покупателю, но, заметив, что тот мотает головой и тупо пялится на содержимое витрин, отстала. Этого Илья и добивался, ушел в дальний угол к витрине с дешевой «штамповкой», уставился на нее, посматривая одновременно на зеркальную переборку, отделявшую просто ювелирный магазин от ломбарда. Гулять вдоль витрин ему пришлось шесть с половиной минут, инкассация появилась ровно в половине второго дня. Двое крепких вооруженных «ижами» ребят в черной форме проследовали через зал и скрылись за переборкой. Илья потащился вдоль длиннющей витрины, остановился в торце и принялся рассматривать выложенные на черном бархате изделия из серебра.

– Вам помочь? – выросла перед ним белобрысая консультант. Илья едва сдерживался, чтобы не послать ее куда подальше – назойливая девица загородила собой все, что происходило за приоткрытой дверью переборки. Впрочем, он и сам прекрасно помнил, что именно там сейчас делается – инкассация берет мешки с деньгами и изделиями, расписывается в журнале, где указаны сумма, количество и названия изделий, их вес, и топает к машине. Бронированная «Нива» ждет у входа, и чтобы войти в салон, покупателям приходится огибать стоящий вплотную к дверям «броневик». Если все пойдет удачно, то в следующий раз мешки до «Нивы» бывшие коллеги не донесут.

– Спасибо, – рыкнул Илья. – Я просто смотрю. Если выберу что-нибудь, то позову вас.

Девица попалась сообразительная и отошла от неразговорчивого покупателя, а инкассаторы уже топали обратно, и обоих Илья прекрасно и давно знал. Первым идет мордатый насупленный Юрка, бывший контрактник, прошедший обе Чеченские и любитель подраться. А вот бегать он ненавидит, зато стрелок отменный, и это надо держать в голове. Длинный поджарый Витек не так опасен, за его плечами год срочной службы и разряд по тайскому боксу. Догнать, если что, он Илью сможет, но и против этого лома найдется прием. Топают сосредоточенно, сурово посматривают по сторонам, на раздражители не реагируют. Пройдут мимо, даже если у них на пути три таджика будут насиловать белокурое славянское дитя, и не потому, что злые и бездушные, а потому, что они на работе, и каждый их шаг в инструкции прописан. А инструкцию нарушать невыгодно, мигом на улице с трудовой в зубах окажешься. В общем, все по-старому, ничего не изменилось. Дежурят они сутки-трое, ломбард стоит в плане выездов рабочей группы на второй день. Значит, вернуться сюда надо на следующей неделе, тем более праздники на горизонте, выручки в мешках будет не в пример больше против сегодняшней. Придется немного подождать.

Сырость, снег, переходящий в дождь и обратно, слякоть под ногами – снежную кашу он месил часа полтора, пока пешком добирался до «дома». Шел, стараясь держаться подальше от забитых транспортом и людьми улиц и проспектов, как зверь обходит капканы и ловушки. На неделю ему придется стать невидимкой, впасть в анабиоз, словно амфибия, если она хочет пережить сухой период и дожить до сезона дождей, а он может наступить и через полгода. В его случае все намного проще и легче, впереди всего семь дней, есть время спланировать все хорошенько, подготовиться и подумать. «Вспоминай, кому дорогу перешел», – отец прав, но вспомнить нечего! Илья давно не раз и не два перебрал в голове всех, с кем сводила жизнь, и не было в его прошлом никого, способного мстить столь зверски и изощренно. Если только кто-то затаил обиду и отыгрался таким образом через много лет, но в этом случае искать врага все равно что искать маньяка в период ремиссии, то есть безнадежно.