Вячеслав Аникиев - Мера

– Послушай Лера, я не понимаю твоей озабоченности. Со мной ничего не происходит. Мы вместе, я люблю тебя – и это главное.

– Ты любишь меня, да, но как? Ещё вчера ты говорил, как.

– Что значит как? Объясни.

– Объяснить элементарные вещи? И это, по-твоему, не странно? Хорошо я попытаюсь, – Лера набрала в лёгкие побольше воздуха. – Как – это значит очень или не очень, сильно или наоборот. Понимаешь?

– Нет, не понимаю, если есть любовь, то она есть, и всё, – Антон менялся в лице. Весёлая гримаса сошла на нет.

– Есть и всё? – заводясь, переспросила Лера. – Милый мой Антон, ты ведёшь себя, как робот, и я не знаю, специально или нет. Но только я не робот, и в этот, и в последующие прекрасные дни я хочу очень и сильно любить. И если ты когда-нибудь вылезешь из своего скафандра, то я надеюсь, у меня будут силы понять простить твои слова и поступки.

Расплакавшись, она удалялась по аллее парка. Антон не стал её останавливать, он был ошарашен и не понимал, что произошло. Мысли сдавливали голову, ровные и чёткие, как ответы на её вопросы. Посидев какое-то время, он отправился в общежитие. Он шёл быстро, ничего не замечая вокруг.

В первые секунды после ссоры Антону хотелось забыться, как будто это произошло не с ним. Хотелось сказать: прости, прости меня. Просто сказать. Помириться и обнять друг друга, пересечься в сердечном прощении. Но его внутренняя гордость не позволяла это сделать. Что это за чувство, откуда оно берётся в первые секунды? Ведь пройдет всего получаса, и захочется плакать, и бежать за ней, за любимой. Но поздно, её нет, она ушла, в мир, где её может встретить другой… От этого становилось ещё грустнее, и он чувствовал жалость к себе. А ведь стоило только уступить в паре фраз – и всё, ещё можно было уйти от этой темы. Но нет, нет, нет. Вот он тупик, который придется пробивать головой, как бы ни было больно.

Поравнявшись с общежитием, тыльной стороной упиравшимся в железнодорожные пути, он остановился, чтобы продумать свои последующие действия. Ещё через мгновение Антон забрался на толстый парапет, разделяющий железнодорожные пути с тротуаром. Высота его не смущала. Четыре метра над проносящимися внизу поездами сейчас не были так страшны, как пару недель назад. Проносящиеся тепловозы тянули посильную ношу, извергая клубы чёрного дыма, разгоняя короткими гудками нерадивых работников пути. Он смотрел отрешённым взглядом на лица людей в вагонах, меняющих свое местонахождение по своей или чужой воле. Думал о том месте, куда прибьёт его судьба. К какой жизни, берегу, станции, дому.

Вдруг зазвонил телефон, это был Стас.

– Ну что, Ромео, в клуб пойдёшь сегодня? Будет классное пати. Или тебе не до этого уже?

– Почему не до этого? – с обидой ответил он. – Сходим, потусим.

Пауза на том конце трубки увеличивалась. – Или вы меня уже полностью списали?

– Ну что ты, человечище, подтягивайся, – ответил Стас, заканчивая разговор.

– Чего это мы такие хмурые? Ты что, переживаешь из-за этого придурка в институте? – спросил Дан.

– Нет, я с Лерой поссорился, – ответил Антон расстроенно, тяжело вздыхая.

– Вот тебе и финал, а я-то думаю, что ты тут один делаешь.

– Её сегодня не будет, Стас позвал, и я пошёл.

– Стас в своём репертуаре, он и женатого пригласил бы, а тем более – замужних.

– Не скучаем, пацаны? Я «пиццеристок» позвал, – ворвался в разговор пританцовывающий Стас.

– Самый раз, молодец! Антон с Лерой поссорился, а ты тут как тут, – сказал Дан.

– Как поссорился? Я не знал, Дан, – удивился Стас, остановив свой безумный танец.

– Будем надеяться, что это правда, а то ты готов помочь другу в свойственной тебе манере, – подчеркнул Дан.

– Антон, надо что-то делать. Я сейчас пойду, разберусь там, и будем что-то решать, не унывай, – спасительным голосом сказал Стас, удаляясь в сторону входа.

– Для того чтобы что-то предпринимать, надо знать причину, – Дан значимо поднял указательный палец к верху, – вы как: совсем или не совсем?

– Совсем – не совсем… Если бы я знал. Я вообще ничего не понимаю. В кафе ходили, в парк. Говорил, что люблю, а она спросила, как. А я не понимаю, что значит «как». Быть может, со стороны, кажется, что я что-то делаю не так, как надо. Не то говорю, не так смотрю и ухаживаю. Что мне делать?

– Смотри на мир проще, – произнёс Дан, – мне иногда видится парусник, плывущий в небе, набитый доверху пивом. И я не знаю, чего больше хочу: выпить пива или просто смотреть, как он плывёт, разгребая тучи перед собой. А ведь практически все, услышав эту бредятину, скажут: возьми пиво. Или тебе кажется, что ты нашёл то, что искал. Всё, как ты видишь, в ней прекрасно, вы становитесь ближе и ближе друг другу, начинаете раскрывать всякие секреты-секретики – и бац! ты вдруг осознаёшь, что это тебе не нужно. Что это не то, о чём мечтал, что это не она. И если вовремя не остановиться, то полный конец за короткий промежуток времени. Как сказал один мудрый человечище:

– Да мне все равно, что думают другие, есть я и я люблю её, а она требует того, что мне не понятно. Может быть, это нечто вроде самопожертвования на алтарь любви. Но я не готов нести себя на алтарь. Неужели у нас нет других точек соприкосновения? А она то, что я искал: её тело, взгляд, мысли. И я её люблю.

– Истинно сказано: «Если на газетных страницах признают лучшей попкой страны попку «девашки», которая раскручена журналом «Плэйбой», то это не значит, что попка твоей «девашки» хуже. Она лучше, только об этом никто не знает», – сыронизировал Дан.

– Спасибо брат. Быть может, я что и понял. Надеюсь, – сказал Антон расстроенным голосом.

Стоя у барной стойки, друзья пили коктейли один за другим. Вечеринка набирала обороты. Дым клубился столбом, причудливыми облаками летая под потолком. Кто-то декламировал в микрофон непонятные скетчи, которые не доходили до мозга Антона, голова была забита мыслями о ней. Хмель звенел у него в голове всё больше и больше. Появлялось ощущение лёгкости и свободы. Растекающийся по венам алкоголь будоражил кровь.

– За что спасибо? Тебя спасать надо, – не унимался Дан.

– Спасать? От чего? Спасатель, – спросил подошедший Стас, окруженный со всех сторон девчонками.

– Есть два варианта: или от тоски, или… – не успев договорить фразу, Данила посмотрел на подходящего из-за столика у стены Алекса с сигаретой в руке.

– Привет Стас, отдыхаешь? Присоединяйся к нам, будет веселее. Девчонки, лучшие парни клуба и коктейли ждут вас – съехидничал он в их сторону, пытаясь обнять несколько пассий, стоявших рядом со Стасом, за тонкие талии.