Сергей Зверев - Крестный. Огонь по отморозкам

– Вот именно, что понедельник, – подтвердил Кислицин, – мы с тобой куда сегодня собирались ехать?

– Ой! – всплеснула руками Танька, закрыв ладонями лицо, при этом ее локти прикрыли груди, улыбающиеся Гоше узкой длинной щелью между ними.

Гоша снова перевел взгляд на закрытое ладонями лицо Таньки:

– Вспомнила, старая потрахушка, что мы с тобой сегодня в налоговую должны с утра ехать?

Танька рывком отняла ладони от лица и произнесла, решительно глядя на Кислицина:

– Точно… Вот блин, совсем из башки вылетело… Ну погоди, я сейчас быстро соберусь…

Она развернулась и решительным шагом направилась в сторону ванной, на ходу давая комментарии произошедшему:

– Это все из-за Петьки, мы вчера с ним выпили немного… Я тебе говорила о нем, мы с ним неделю назад познакомились.

Гоша пропустил мимо ушей все эти Танькины объяснения и спросил:

– У тебя попить что-нибудь есть, безалкогольное?

– Там, в зале, на столе посмотри! – крикнула Танька и захлопнула за собой дверь ванной.

Кислицин прошел в большую комнату, служившую залом в двухкомнатной квартире Ивановой, и мельком оглядел обстановку. Она была привычной для взора Гоши, таковую он не раз заставал, заезжая за Танькой по утрам.

В центре комнаты стоял стол, уставленный пустыми бутылками из-под выпивки и тарелками с остатками еды. На полу валялись пустые банки из-под пива и использованные презервативы.

Словом, обыкновенная картина сексуально-алкогольного побоища, произошедшего в квартире накануне вечером.

На широко расстеленном диване лежала одна из жертв этой битвы – здоровенный рыжий детина, уткнувшийся носом в подушку. Из одежды на нем были одни лишь плавки, и, несмотря на то что мужчина лежал лицом вниз, он умудрялся при этом слегка похрапывать.

Однако, когда Кислицин зашел в комнату и взял со стола недопитую литровую бутылку «Спрайта», храп прекратился и рыжеволосый, оторвав опухшую морду от подушки, скривившись, посмотрел на Кислицина:

– Ты кто? – спросил проснувшийся, глядя, как Гоша, припав к горлу бутылки, поглощает остатки «Спрайта».

Удовлетворив жажду, Кислицин бросил бутылку на пол и, усмехнувшись, ответил:

– Я из общества трезвости и сексуальной моногамии. А ты и есть тот самый Петя?

Петя как будто не слышал всего, что сказал Кислицин, и снова задал вопрос:

– Ты что, Таньку чалить приперся?

Гоше показалось, что в словах новоявленного героя-любовника скрыты нотки ревности.

«Только разборок с ревнивцем мне еще не хватает», – подумал Гоша и вслух пояснил:

– Я ее директор. Директор фирмы, где она работает. Понял?

Лицо рыжего поначалу еще больше скривилось, затем вдруг неожиданно расплылось в хитрой улыбке:

– А-а-а, директор, – с усмешкой произнес он.

Похоже, слово «директор» являлось для него синонимом слова «импотент» и не вызывало никакой другой реакции, кроме насмешки.

– Ну-ну, походи здесь пока, – произнес Петька, после чего силы резко оставили его и он снова уткнулся мордой в подушку.

«Господи, – снова подумал про себя Гоша, тяжело вздохнув, – на какой помойке Танька выискивает подобные «сокровища» и что за кадры начнут появляться здесь лет через десять, когда Татьяна сильно постареет»…

Кислицин вернулся в прихожую и застал там Таньку, которая уже умылась и, надев на себя юбку и кофточку, причесывалась у зеркала.

Зачесав свои крашеные волосы назад, отчего они вздыбились на голове крутым гребнем, Танька воткнула в плотно сжатые губы взятую с трюмо губную помаду и, поводив ею, словно рычагом, влево-вправо, принялась активно жевать губы, размазывая по ним ярко-бордовую краску.

Наконец, нацепив на голову беретку и водрузив на нос дымчатые очки, Танька сняла с вешалки плащ и, повернувшись к Кислицину, сказала:

– Ну, я готова.

Кислицин придирчиво оглядел свою бухгалтершу и, тяжело вздохнув, произнес:

– Ну ладно, для налоговой сгодится, они и не такое сожрут…

Когда оба уселись в машину, всплыло еще одно неожиданное обстоятельство.

– Сейчас едем в налоговую, потом в банк, а потом я отвезу тебя в кафе опохмеляться, – разъяснил Гоша Ивановой план действий.

– Хорошо, – сказала Татьяна, – только сначала давай заедем на работу.

– Зачем это? – хмуро насторожился Кислицин.

– У меня все документы там, – ответила Татьяна, – ты же знаешь, я их домой беру только во время отчетов.

– Тьфу ты, черт, – выругался Кислицин и посмотрел на лобовое стекло «девятки». Оно запотело от перегара, источаемого Танькой.

– Ладно, – произнес Гоша, – в офис так в офис.

Он завел двигатель машины, включил вентилятор и, достав из кармана куртки пачку «Орбита», протянул ее Таньке:

– На, пожуй, чтобы хоть на налогового инспектора не дышать этой вонью.

Иванова, нисколько не смущаясь, положила в рот пластинку жвачки и принялась активно работать челюстями, при этом старательно делая вид, что не замечает, насколько недоволен ею директор. Кислицин стал еще более суровым, узнав, что визит в налоговую откладывается.

Однако попасть в налоговую ни Кислицину, ни его бухгалтерше сегодня не было суждено, поскольку в офисе случилась неожиданная встреча, окончательно разрушившая их планы.

Едва Кислицин остановил свою «девятку» у входа двухэтажного кирпичного здания на улице Григораша, как из припаркованного неподалеку белого джипа «Лендровер» вылезли двое парней и отправились вслед за Кислициным и Ивановой в здание.

Офис фирмы «Молочный двор» располагался на втором этаже, в отдельном небольшом коридорчике находились несколько комнат, в которых и сидели сотрудники фирмы.

В начале коридора стоял также стол, за которым сидел охранник, нанятый Кислициным студент-вечерник Алексей Петраков.

Последний проводил дневное время за чтением конспектов, от которых его отрывали лишь посетители фирмы «Молочный двор», просившие разрешения пройти к тому или иному сотруднику предприятия.

На вооружении охранника Леши, кроме камуфляжной формы, придававшей ему солидности, находилась еще и резиновая дубинка, которую Леша если и применял на практике для физического воздействия, то лишь затем, чтобы почесать ею себе спину.

Шедшие за Кислициным и Ивановой двое парней настигли их как раз у входа в коридор, где сидел охранник.

Первым шел высокий светловолосый парень с чуть удлиненным тонким носом. Шедший за ним мужчина был ниже ростом, более плотного сложения, у него были черные прямые волосы, широкое скуластое лицо, взгляд глубоко посаженных глаз угрюмый и пристальный.

– Это ты Кислицин? – заговорил первым блондин, обращаясь к Гоше.

Кислицин оглянулся и хмуро посмотрел на нежданных визитеров:

– Ну я, а что надо?

– Поговорить надо, – улыбнулся ему блондин.