Аркадий Неминов - Пять граммов бессмертия (сборник)

А ведь глупой ее назвать было трудно! Она неплохо училась и в школе, и на юрфаке, и подавала неплохие надежды в качестве адвоката, когда проходила практику в горсуде. Но ее взбалмошная натура всегда одерживала верх.

Такая уж она уродилась. Внешне довольно привлекательная, она никогда не испытывала недостатка в ухажерах, а папины связи и денежки помогали ей с легкостью выбираться из разных передряг, в которые она попадала с неизменной периодичностью. И ее отец-прокурор, бесконечно страдающий от выходок единственной дочки, ничего поделать не мог, ведь даже замужество мало изменило ее характер.

Она и в супружестве не стеснялась в выражениях по отношению к своему новому мужу – Карнаухову, причем слово «малахольный» было самым приличным в ее лексиконе!

Знала бы она, что в школе за Борькой Карнауховым стойко закрепилась кличка «Лопух» по причине его беззащитности и рассеянности. Ведь он, Борька, с детства зачитывался детективами и ничего другого в жизни не признавал и не замечал…

«Наверное, сейчас будет про Нинку спрашивать», – с тоской думал младший советник юстиции майор Карнаухов. Он робко постучал в дверь шефа:

– Вызывали, Николай Петрович?

Начальник сидел в большом кресле за большим столом, и сам он был большой и важный.

Николай Петрович поморщился – никак не мог он привыкнуть к такому невоенному обращению к нему, полковнику, старшему советнику юстиции, начальнику городского управления прокуратуры, бывшему начальнику оперативного отдела МВД. Он задумчиво посмотрел на зятя.

Да, права Нинка – уж больно он какой-то несуразный и нескладный этот Боря Карнаухов, но зато не пьет, не курит и за бабами не волочится! В конце концов, правильно сделал полковник, когда пригрозил дочери, что если она оставит его без наследников, то и он лишит ее наследства! Он же и посоветовал ей приглядеться к своему неженатому подчиненному.

– Проходи, не стесняйся! – шеф сделал приглашающий жест по направлению к длинному брифингу, установленному перпендикулярно его столу. – Я вызвал тебя, Боря, по одному щекотливому вопросу, – он сделал паузу, – но сначала хотел поинтересоваться: как у тебя с Ниной? Она мне тут что-то такое невразумительное рассказывала про вашу размолвку, да я не особо понял.

«Началось!» – подумал майор, но вслух бодро произнес:

– Да все в порядке, Николай Петрович! У нас с Ниной просто небольшая семейная ссора. Ничего особенного. Не волнуйтесь! – сам Карнаухов был спокоен. Он знал, что шеф очень рассчитывал на него в отношении своей дочери и был на его стороне. – А в чем, собственно, дело?

– Видишь ли, майор, хочу поручить тебе одно дельце. И от того, как ты его раскрутишь, будет зависеть твоя дальнейшая служба! Ты ведь не отказался бы от должности моего заместителя и погон подполковника, а? Все-таки, чин советника юстиции звучит лучше, чем младшего советника? – он хитро подмигнул Карнаухову.

– Я не вижу связи с Ниной Николаевной! – майор по-прежнему был спокоен.

– А ты не гони лошадей, зятек! – нахмурился тесть. – Дело в том, что я тебя хочу отправить в командировку за границу, а Нинку – оформить к тебе в помощники, она, как никак, юрист 2-го класса! А что, пусть тоже съездит, развеется немного… может, дури меньше будет!

– Вы это серьезно, Николай Петрович? – Карнаухов не верил собственным ушам. В командировку, да еще и за границу! Такого еще не было! Видно случилось что-то из ряда вон выходящее! Он даже не обратил внимания на неприятную перспективу поездки вместе с женой.

– А то! – начальник явно наслаждался произведенным эффектом. – А скажи-ка мне, Боря, помнишь ли ты такого Адамова Петра Игнатьевича? Ты ведь с ним вместе в школе учился?

– Ну, да! Только мы с ним даже приятелями не были – больно он заумный был… А-а-а, понял! – протянул, догадавшись, Карнаухов. – Командировка с ним связана? Он ведь, кажется, президент знаменитой «ААА»? Неужели, за границу драпанул?

– Вот именно! – полковник встал из-за стола и стал прохаживаться по большому кабинету. – По данным Интерпола в Амстердаме объявилась его жена – госпожа Адамова Варвара Николаевна, у которой теперь в собственности целая гостиница! Смекаешь?! А там, – он указал пальцем в потолок, – требуют выяснить, куда же делись деньги вкладчиков! Короче, у меня есть соответствующие бумаги, и дело на эту семейку уже в производстве! Мне поручили найти голову, с которой начала гнить рыба под названием АО «ААА». Я внятно объясняю? А ты Адамова хорошо знаешь! Нам и денежку на это дело подкинули сверху. В кои-то веки! Уж больно дельце горячее! Я бы и сам с удовольствием полетел, но решил, что тебе, все же, сподручней. Тем более, и языки вы с Нинкой неплохо знаете, не то, что я. Уразумел?

– Так точно! – теперь по-военному ответил майор.

– То-то же! – шеф улыбнулся. – Ну, ступай в канцелярию, готовься! Просмотри все материалы по этому делу. Через неделю в дорогу. Успеете собраться-то? И смотри у меня, чтоб с Нинки глаз не спускал! Сам понимаешь, не мог я ее одну здесь оставить, всю бы печенку мне проела! Еле убедил начальство по ее кандидатуре. А там вам и помириться проще будет, да и мне спокойней! В общем, помни мою доброту, зятек. И смотри, не подведи!

Адамовы сидели в столовой на своей вилле за большим столом и отмечали удачно завершившееся первое путешествие. Каждый из них взахлеб рассказывал Марине о своих ощущениях. Молчала лишь она одна.

Она слушала, смеялась со всеми, улыбалась, когда Макс изображал испуг Олега при виде собственного ушиба, и никак не могла отделаться от мысли, что все это может повториться еще раз. И она опять увидит тот страшный сон. Настроение у нее при этом снова испортилось, и она ушла в спальню, сославшись на головную боль.

От Игнатьича не укрылось перемена в настроении дочери:

– Чего это она? – спросил он у Макса.

Тот только плечами пожал.

– А я, кажется, знаю, – произнес Никита, работая вилкой, – ей стало завидно, что не пошла в море с нами!

Игнатьич с сомнением посмотрел на сына – шутит тот или нет.

– Да нет, я думаю, как раз наоборот! Она тревожится за всех нас и, в особенности, за своего молодого супруга. Она вообще не хочет, чтобы мы всем этим занимались. Она за нас просто боится, понимаешь?

– Пап, да не бери в голову. Женщины всегда беспокоились за своих близких. Во все времена и у всех народов!

Никита был, конечно, прав. Игнатьич посмотрел на Максима, который сидел молча, опустив голову.

– Макс, а ты что скажешь?

– Не знаю! Но я это тоже почувствовал. Марина мне ничего по этому поводу не говорила, но я-то ее очень хорошо знаю!

– Я не про ее чувства, а про твои! Ты сам-то не передумал?

Но Макс молчал, потому что не мог разобраться в себе. С одной стороны, безусловно, его интерес к самой кампании по поиску затонувших сокровищ сохранялся, несмотря на несколько увядший энтузиазм после волнений за своих друзей во время их недолгого плавания. С другой стороны, ему было безумно жаль жену, сходящую с ума от страха за него.