Лорен Эстелман - Доктор Джекил и мистер Холмс

В правой руке доктор держал металлические щипцы – вроде тех, которыми Холмс, как я замечал, множество раз снимал с бунзеновской горелки пробирки с дымящейся жидкостью, – и ими-то он и размахивал разгневанно, обращаясь к нам.

– Что означает это вторжение? – бушевал он. – Объяснитесь, или, черт возьми, полицию вызову я!

При всей ярости Джекила было заметно, что он героически старается держать себя в руках. Вот только зачем он это делает, я не знал. Тем не менее его всего аж трясло от усилий.

Холмс же внешне был совершенно спокоен.

– Весьма сомневаюсь, что вы так поступите, доктор Джекил. Кобра не приглашает в свою нору стаю мангустов.

– И что сие должно означать?

– Что ж, так и быть, поясню, раз вы намерены довести эту шараду до конца. Я говорю об Эдварде Хайде, которого обвиняют в убийстве сэра Дэнверса Кэрью и которого вы укрываете в своем доме.

Быть может, общая напряженность момента в сочетании с усталостью, которую я испытывал после длительного путешествия из Шотландии, послужили причиной того, что мое воображение воспарило до нелепых высот, ибо мне показалось, что после выдвинутого Холмсом обвинения на лице доктора промелькнуло выражение невероятного облегчения. Что бы это ни означало, впрочем, в следующий же миг оно исчезло, уступив место негодованию.

– Весьма серьезное обвинение, – заявил он предостерегающе. – Если бы вы осмелились повторить его перед свидетелями, то к завтрашнему утру предстали бы перед судом.

– Избавьте меня от вашей риторики, – парировал Холмс. – Позволите ли вы нам осмотреть дом?

– Решительно нет!

– Это ваш дом, и вы имеете полное право отказать мне. Но не полиции, когда она нагрянет с ордером на обыск.

Гнев Джекила явственно сменился оцепенением от страха. С потухшим взором он ушел в себя, и я едва ли не воочию мог наблюдать работу его великолепного мозга. Некоторое время спустя доктор отступил и распахнул дверь.

– Я занятой человек, – объявил он. – И не могу позволить себе оставить работу, пока батальон неотесанных мужланов в униформе будет совать свой нос повсюду в моем доме, пачкая уникальные препараты и опрокидывая оборудование. Проводите свой обыск, и покончим с этим.

Это был бы самый обычный кабинет, если бы не множество принадлежностей научного характера. Среди них были и застекленные серванты с ретортами и колбами, в том числе и наполненными химикатами различной окраски и густоты, и мощный микроскоп, под которым было зажато предметное стекло с каким-то белым порошком. В центре помещения располагался сосновый стол, где на голубом пламени бунзеновской горелки стоял стеклянный сосуд. Пара высоких книжных шкафов вдоль левой стены была забита замусоленными томами в кожаных переплетах с названиями химического характера, другие фолианты неустойчивыми штабелями громоздились на столах. Некоторые для удобства пользования были подперты в раскрытом виде. В углу стояло совершенно неуместное в подобном окружении псише, неизвестно с какой целью зеркалом обращенное к потолку. В дальнем конце комнаты, перед камином, в котором потрескивал огонь, располагалось потертое, но на вид удобное кресло. На его подлокотнике стояла тарелка с остатками еды. Три решетчатых окна выходили во внутренний дворик, на противоположной стороне которого маячил изящный старый дом Джекила.

Холмс живо обошел комнату и вернулся к нашему хозяину.

– Благодарю вас. Думаю, мы увидели достаточно. – Внезапно он пристально посмотрел на ученого: – Доктор Джекил, вам плохо?

От лица хозяина словно разом отхлынула вся кровь, оно побледнело, цветом едва ли не сравнявшись с его белоснежным халатом.

– Матерь Божья! – воскликнул он сдавленным голосом. – Слишком скоро! Слишком скоро после последнего раза!

Холмс более настойчиво повторил свой вопрос. Джекил огрызнулся:

– Я в полном порядке. Пожалуйста, уходите. – То было и требование, и мольба одновременно. Его всего заметно трясло.

– Мой друг Уотсон – врач. Быть может…

– Я же сказал, я в полном порядке! – Теперь Джекил кричал. Он схватил нас за плечи и с силой безумца принялся толкать к открытой двери. – Убирайтесь! – Доктор выставил нас из комнаты и захлопнул дверь. Мгновением позже раздался грохот задвигаемого засова.

Какое-то время мы стояли, совершенно не зная, что предпринять. Вдруг изнутри донеслись звуки неистовых конвульсий, прерываемые звоном разбившегося стекла. Затем наступила тишина. Холмс осторожно постучал в дверь:

– Доктор Джекил?

– Кто там? – Отвечавший голос ошарашил моего товарища, ибо был резким и неприятным, не громче скрежещущего шепота.

– Это я, Шерлок Холмс. Вы в порядке?

– Убирайтесь! Все хорошо.

– Вы уверены?

– Прочь, я сказал! – сотряс дверь рев.

Мы неохотно подчинились.

– Как вы думаете, что все это значит? – спросил я своего компаньона, когда мы снова оказались в кэбе.

– Не знаю. – Он погрузился в размышления.

– Вы и вправду думали, что он укрывает Хайда?

– Ни минуты. Я всего лишь хотел взглянуть на лабораторию Джекила и подтвердить свои подозрения. Я преуспел и в том, и в другом.

– И?

– Вам, конечно же, интересно, что побудило меня вернуться в кабинет профессора Армбрустера в Эдинбургском университете, – сказал он.

Я согласно кивнул, хотя это замечание показалось мне в данном случае абсолютно неуместным.

– Я полагал, что вы расскажете, когда сочтете нужным.

– Ваше терпение достойно похвалы, Уотсон. Какое-то время я был убежден, что корни нынешнего загадочного поведения Джекила следует искать в университете. Когда теория шантажа отпала, я решил сосредоточиться на его научных исследованиях. Интересы человека могут многое о нем рассказать. Поэтому я спросил у профессора, какие книги Джекил читал в студенческие годы. Как я уже говорил, относительно некоторых сфер старый ученый сохранил поразительно ясную память. Армбрустер незамедлительно предоставил мне полный список наименований трудов, занимавших б́ольшую часть времени молодого человека. Многие работы с тех пор не переиздавались, и я потратил чертову уйму времени, разыскивая их. Но все-таки разыскал, и вот вам результаты. – Он похлопал по сверткам, лежавшим на сиденье рядом с ним.

– Пока не понимаю, к чему вы клоните, – признался я.

– Многие из сочинений относятся к химии и естественным наукам, хотя, если верить Армбрустеру, ни одно из них не требовалось для того курса обучения, что проходил Джекил. Беглое знакомство с лабораторией выдающегося ученого – настоящей химической сокровищницей, подобной которой я мечтаю однажды обзавестись, – подтвердило мое убеждение: Джекил все еще занимается химическими исследованиями. Теперь я уверен, что нахожусь на верном пути.