Вера и Марина Воробей - Я никому не нужна

– Сегодня я сыт, – успокоил ее Клим. – Но от кофе, если честно, не откажусь. А твое приглашение остается в силе?

– Конечно! – обрадовалась Люся. – И оно тем более актуально, что я забыла дома твой свитер. Представляешь?

– Да, это веский аргумент, – улыбнулся Клим.

Дорогой они почти не разговаривали. Черепашка помалкивала, памятуя о наставлениях Лу, а Клим, казалось, был погружен в собственные раздумья. Но от молчания ни он, ни она никакой неловкости не испытывали. Внезапно Клим, будто вспомнив о чем-то, остановился:

– Люсь, а где тут можно к чаю чего-нибудь купить, пирожные или торт?

– Вообще-то у меня, кажется, печенье есть кокосовое, а магазин прямо в моем доме, на первом этаже.

А в магазине, когда они выбирали торт, Люся подумала, что Лу, видимо, что-то напутала. Поверить в то, что сегодняшний вечер окончится печально, было просто невозможно.

К торту «Прага», который купил Клим, они не притронулись. Он так и простоял в прозрачной круглой коробке до самого утра. А утром Черепашка попросила Елену Юрьевну унести торт на работу, потому что знала, что ни кусочка не сможет съесть, Люсе даже смотреть на этот торт было тяжело…

Разлив по чашкам кофе, Черепашка устроилась напротив Клима. Ей хотелось видеть его глаза, когда они будут разговаривать. Но разговор почему-то не клеился. На вопросы Черепашки Клим отвечал односложно и как-то рассеянно.

– Твой кофе совсем остыл, – осторожно напомнила она, дотрагиваясь до руки Клима.

Неожиданно он задержал ее руку в своей, а затем так крепко сжал, что Черепашке стало даже немного больно.

– Ой! – вырвалось у нее.

– Люся, я хотел бы… В общем, мне надо сказать тебе что-то очень важное… Только пообещай, что не станешь меня перебивать…

– Конечно, – проговорила Черепашка, чувствуя, как внутри у нее похолодело. – Говори, я не буду перебивать…

– Мне очень трудно, поэтому извини, если получится бессвязно и путано…

В ответ Черепашка коротко кивнула.

– С того дня, как мы с тобой встретились, – нерешительно начал Клим, – я чувствую себя, как бы это сказать… человеком, которому по ошибке, не по праву досталось то, на что он претендовать просто не имеет права. Сейчас я попытаюсь объяснить, – замахал рукой Клим, встретив недоуменный взгляд Черепашки. – Я вижу, что нравлюсь тебе, – понизив голос, вновь заговорил он. – И ты мне очень, просто безумно нравишься… Наверное, я влюбился… – Клим низко опустил голову, но потом резко вскинул ее и посмотрел на Люсю глазами, полными неподдельного отчаяния. – Да не наверное… При чем тут «наверное»? Зачем я буду врать себе, врать тебе, я ведь для того все это говорю, чтобы никому не врать. Да, я влюбился. Со мной такое впервые, поэтому я никак не могу еще привыкнуть к состоянию, когда кажется, что стоит только разбежаться, оттолкнуться от земли, и ты полетишь… И я точно знаю, что если бы мы могли быть вместе… Я имею в виду, если бы я мог… Но я… В общем, я связан словом. Помнишь, когда ты тогда впервые позвонила мне и мы говорили о свободе, помнишь?

Люся молча кивнула. Конечно, она прекрасно помнила тот разговор.

– И я тогда сказал, – продолжал, все больше волнуясь, Клим, – что если человек нарушит слово, то он…

– Я помню, – поспешила помочь Черепашка. – Ты сказал, что такой человек будет свободным, но непорядочным.

– Да. А я дал слово девушке, которую, как мне казалось, полюбил… Я дал слово, что никогда ее не оставлю. Когда мы познакомились, она только что вышла из больницы. Попытка самоубийства. Вены решила себе вскрыть из-за несчастной любви. Ее все бросали, парни, я имею в виду, – пояснил Клим, – и она решила, что никому не нужна… Она говорила, что боится влюбляться, а я каждый день, шаг за шагом начал ее приручать, как Маленький принц Лиса… Помнишь?

Люся снова кивнула.

– Потом она все-таки поверила мне, она поверила в то, что, может быть, кому-то нужна. А ведь я ей внушал все это время одну простую истину: каждый человек достоин любви. И когда я понял, что она полюбила меня, я дал ей слово, что никогда ее не брошу, что бы ни случилось.

– А как зовут эту девушку? – не поднимая головы, спросила Черепашка.

– Аня, – ответил Клим. – Ее зовут Аня. Мы встречаемся уже два года… Ты не представляешь себе, какой она была и какой стала… Конечно, ты можешь подумать, что я хвастаюсь, слишком много на себя беру, но во многом это произошло благодаря мне, правда. Когда это все вот так вот рассказываешь, получается как-то по-книжному… Но я не умею иначе, не знаю, как подобрать слова, чтобы ты смогла почувствовать то, что чувствую я. А я сейчас чувствую себя самым несчастным и одновременно самым счастливым человеком на свете. Счастливым, потому что встретил тебя, а несчастным, потому что понимаю, что мы никогда не сможем быть вместе, потому что если я предам Аню… В общем, об этом и подумать страшно, что с ней будет, если я это сделаю. Я думал, я совершенно искренне думал, что люблю ее. Понимаешь? До нашей с тобой встречи я думал, что люблю ее, – тихо повторил Клим.

– А ты не расскажешь ей про меня? – Теперь Люся смотрела Климу в глаза.

– Я уже это сделал, – прозвучал обескураживающий ответ.

– И что? Как Аня к этому отнеслась? – задав вопрос, Черепашка сама почувствовала, как грубо и бестактно он прозвучал, но Клим или не заметил этого или же просто не подал виду.

Помолчав минуту, он произнес:

– Понимаешь, мы с Аней еще в самом начале пообещали говорить друг другу только правду. Ты, наверное, скажешь, что это максимализм, детский сад или что-то в этом роде, но я убежден, что иначе, по-другому, в смысле открытых отношений между двумя любящими людьми, быть просто не может. В общем, вчера, после нашей с тобой встречи, я все рассказал Ане. Я сказал, что влюбился в тебя, но между нами ничего не было и никогда не будет. Еще я сказал, что если мы не будем видеться, то со временем мои чувства, возможно, угаснут и что сегодняшняя наша встреча с тобой – последняя.

– А она? – В голове у Черепашки никак не укладывалось то, что между людьми и правда могут существовать такие странные отношения.

Временами ей даже начинало казаться, что Клим разыгрывает ее. Но на такой розыгрыш может решиться либо очень глупый, либо очень жестокий человек, а Клим не был ни тем ни другим.

– Аня… Она все поняла. Она бесконечно мне верит, – не сразу отозвался Клим. – Верит и знает, что все будет так, как я сказал. И если сказал, что никогда ее не оставлю, так тому и быть.

– И она согласна встречаться с тобой… я не знаю… – От волнения Люся сбивалась, не могла подобрать подходящих слов. – Согласна любить тебя, зная, что ты ее больше не любишь.

– Я не говорил, что не люблю ее больше, – возразил Клим. – Только это другое чувство. Другая любовь. К тебе я испытываю совсем иное чувство…