Юрий Горюнов - Остров цензоров

Большое окно было закрыто светлыми жалюзи. Пригласившая его женщина тем временем вошла в дверь, которая располагалась почти напротив входной двери.

Ждать долго не пришлось. Она отсутствовала не больше минуты. Выйдя, она не стала закрывать дверь и пригласила его:

– Входите.

Виктор поднялся и пересек приемную, войдя в таинственную дверь, которую за ним закрыли.

Кабинет был достаточно стандартный для официальных учреждений. Отличие – качество мебели. Она не была вычурной с изразцами и тому подобным. Она была просто дорогая из хороших пород дерева светлых тонов. У дальней стены стоял стол хозяина кабинета. К нему приставлен стол для заседаний. Стулья с кожаной обивкой.

Правую сторону кабинета занимали два больших окна, выходивших во двор, судя по тому, как он добирался по коридорам. Что там, Виктор видеть не мог, так как окна были закрыты жалюзи. Слева, рядом со столом находился столик с несколькими телефонами. На столе стоял монитор, набор для ручек и карандашей.

Левую сторону кабинета занимали книжные шкафы, где на полках стояли книги и сувениры. Позади кресла владельца кабинета находилась дверь, удачно вписывающаяся в стену, что сразу не бросалась в глаза.

Справа от входа в углу у окна стоял маленький столик между двух кресел.

Окинув быстрым взглядом обстановку, Виктор прошел к столу. Хозяин кабинета при его подходе встал, вышел из-за стола и протянул руку для пожатия и представился:

– Сергей Львович.

Виктор пожал протянутую руку, ощутив крепкое рукопожатие. Ему был за пятьдесят, но выглядел он хорошо. Ростом под метр восемьдесят, широкоплеч. Одет в темно-синий костюм, белую рубашку. Галстук был в тон костюма. Черные ботинки блестели, отражая свет.

– Может быть, нам будет удобнее не за столом для официальных бесед. Приглашаю в кресло. Вы не против, Виктор Сергеевич?

– Нет возражений.

– Чай, кофе? – спросил Сергей Львович.

– Кофе.

Сергей Львович нажал кнопку на столе, вошла молодая девушка и, выслушав указание, вышла.

Они прошли в угол и сели в кресла.

– Я вижу, Вы окинули взглядом обстановку? Я считаю, что в кабинете не должно быть ничего лишнего. Отвлекает.

Девушка вошла, поставила с подноса на столик две чашки, кофейник, сахар, сливки, печенье и конфеты. Затем молча вышла.

– Вам черный или с молоком?

– Черный.

Сергей Львович налил в чашки кофе.

– Я не буду выдерживать паузу интриги. Я просил Вас прийти для обсуждения вопроса Вашей деятельности, – сказал он, когда разлил кофе в чашки, – Это касается Ваших интересов и, как понимаю, возможной публикации статьи или серии статей.

– Давайте обсудим, – высказался Виктор.

– В последнее время Вы работали в направлении управления государством, механизмами принятия решений, причем больше за рубежом. А вы когда-нибудь просчитывали, какая реакция будет на Вашу публикацию. Какой она дает эффект? Хорошо, если положительный, а если отрицательный?

– Это, смотря с какой стороны смотреть. Что Вы подразумеваете под отрицательным? Кому-то не понравилось из власть держащих?

– Нет. Это когда эмоции берут верх над разумом. Когда выплескивается наружу, что приводит, как минимум к замедлению развития или временной приостановке действия.

– А вы считаете, что надо жить только разумом? И все?

– Не будем так упрощать. Я считаю, что ПРАКТИЧНОСТЬ ГАСИТ ЭМОЦИИ. Эмоции необходимы. Котел с кипящей водой не открывают сразу, особенно если он под давлением. Сначала стравливают пар. Не так ли? Вот и эмоции, а в первую очередь информацию, надо выдавать дозировано. Не все сразу.

– Это напоминает цензуру. И кто определит, когда и сколько спускать? Где будет объективность?

– Бог с Вами. Какая цензура. Сейчас столько пишут, что цензура не уследит за всем. Поверьте, управление – сложнейший механизм, основанный на нервах, эмоциях. И разуме, конечно. Это в железе просто. А здесь люди.

– Так Вы заботитесь о людях? – сказал Виктор с улыбкой.

– О себе каждый заботиться либо научился, либо учится. Но это все индивидуально. Когда людей много, другие критерии.

– Так что же Вы хотите предложить?

– Мы предлагаем сотрудничество. Вы грамотный человек. Но учитывая, что мы лучше разбираемся в текущем моменте, так как имеем больше информации, то ежедневно вынуждены отслеживать ситуацию и в экономике, и в настроениях. Так сказать, социальный аспект.

– И как Вы себе это представляете?

– Есть два варианта. Первый – это Вы пишите, как считаете нужным. Но прежде, чем публиковать, Вы показываете мне. И мы обсуждаем, подчеркиваю, обсуждаем своевременность открытия информации или ее долю. Вариант второй: мы сможем иногда сами предложить тему и чем сможем, тем поможем.

– Вообще все это напоминает сговор на заказные статьи или цензуру.

– Нет. Это ценз на порядочность.

– Или лояльность?

– Порядочность проявляется в данном случае в том, что следом за ней идет ответственность за содеянное. Хорошо. Вы опубликуете. Народ начнет обсуждать. Все довольны? Нет. Нам вы доставите некоторое неудобство и все. Пар выпущен в свисток. Ну, может быть, кого-то снимут. Никого, к сожалению, не удивишь фактом коррупции. Я говорю честно, и мне это тоже жаль. Можете считать это войной на невидимом фронте. Все зависит от ситуации. Иногда легче взять на крючок, чтобы не повторилось, а при случае убрать. Но поверьте. Скамейка запасных не так велика, а иногда и просто пуста. Как бы там ни было, а опыт управления приходит в процессе управления, а не по научным знаниям. Только из практики. В конце концов, мы можем просто перекрыть кислород.

– Это похоже на угрозу.

– Зачем угрожать приглашая. Я не отношусь к таким людям. Да и давать указания по перекрытию кислорода глупо. Любое указание по отношению к кому-то удлиняет цепочку. И чем она длиннее, тем больше вероятность, что она порвется. Это не мой метод. Да и служба у нас другая. Я же сказал, в крайнем случае, неудобства доставите.

– А как же честность журналиста? Непредвзятость мнения?

– А никто не предлагает Вам писать неправду. Мы даже не будем править Ваши статьи. Речь идет сугубо о выдаче информации. Это не сделка. Не карманный журналист.

– И все равно с точки зрения логики это сговор, цензура. О чем писать, о чем нет.

– Хорошо. Пусть будет цензура. Но Вы никогда не задумывались о том, что самый главный цензор внутри нас. Он регулирует и устанавливает нам рамки, что можно, что нельзя. Вы своим близким всегда говорите правду? Я думаю, иногда умалчиваете. И не потому, что боитесь, а потому, что бережете их. Поговорка «лучше горькая правда, чем сладкая ложь» здесь не проходит. Здесь нет лжи. Есть просто недоговоренность.

Представьте. Сейчас много пишут об НЛО, пришельцах. И вот вдруг они реально проявились. Вступили в контакт с правителями, какой-либо страны. Как Вы думаете, что будет?