Алексей Писемский - Виновата ли она?
- Название:Виновата ли она?
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство «Правда», биб-ка «Огонек»
- Год:1959
- Город:М.:
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Алексей Писемский - Виновата ли она? краткое содержание
«Мне было двадцать два года. Я перешел на четвертый курс математического отделения. Освоившись с факультетом, мне очень легко стало заниматься, свободного времени начало у меня оставаться очень довольно, но куда его девать и чем наполнить даже в многолюдной Москве небогатому и одинокому студенту?…»
Виновата ли она? - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Я с ним приехал, – отвечал Леонид, указывая на меня.
– Он, вероятно, будет так добр, что доедет с кем-нибудь.
– Нет, нельзя, я к нему еду.
– Вы все по-прежнему нелюбезны, неисправимый человек, – проговорила она и задумалась.
Леонид отошел от нее.
Ваньковские вскоре уехали; их провожал Иван Кузьмич и Курдюмов; последний пожал дружески руку Лидии Николаевны и застегнул ей манто.
– Курдюмов, видно, хорошо знаком с вашими? – сказал я Леониду, когда мы сели в экипаж.
– Знаком: в деревне часто к нам ездил… Не люблю я ею.
– А что?
– Антипатичен, а поет недурно.
– Поет недурно?
– Да…
Леонид у меня ночевал. На другой день я совсем уехал из Москвы; он меня провожал до заставы; мы братски с ним обнялись и расстались.
VII
Человек предполагает, а бог располагает. Я думал уехать из Москвы навсегда, а лет через пять случилось опять в нее вернуться, и вернуться на житье. В продолжение этого времени я переписывался с Леонидом; он меня уведомлял, что желание Пионовой исполнилось: Лида вышла за Марасеева, что дела их по долгам поправляются плохо, что он поступил в университет, но ничего не делает; вообще тон его писем, а особенно последних, был грустен, в одном из них была даже следующая фраза: «Опасения наши сбываются, Лиде нехорошо!»
Приехав в Москву, я не застал его: он с Марьею Виссарионовною и с маленькими сестрами уехал в деревню, а Лидия с мужем жила в Сокольниках; я тотчас же к ним отправился. Они нанимали маленький флигель; в первой же после передней комнате я увидел Лидию Николаевну, она стояла, задумавшись, у окна и при моем приходе обернулась и вскрикнула. Я хотел взять у ней ручку, чтобы поцеловать; она мне подала обе; ей хотелось говорить, но у ней захватывало дыхание; я тоже был неспокоен.
– Сейчас заезжал к Леониду, но его нет в Москве, – начал я.
– Да, он уехал с маменькою в деревню. Ах, боже мой, я все еще не верю глазам своим!.. Что же мы стоим?.. Садитесь!.. Не хотите ли чего-нибудь: чаю, кофею?
– Ничего покуда, хочу только насмотреться на вас… Иван Кузьмич?
– Его нет дома; он очень будет вам рад, мы почти каждый день вспоминаем вас, а над Леонидом даже смеемся, что он в вас влюблен.
– Как влюблен?
– Решительно влюблен; он слышать не может, если кто-нибудь скажет об вас дурно.
– Кто же это говорит обо мне дурно?
– Конечно, Пионова.
– Она все еще знакома с вами?
– Да, у маменьки бывает часто, а ко мне не ездит; Иван Кузьмич, впрочем, бывает у них… Она меня, вы знаете, не любит, – отвечала Лидия. И снова взяла меня за руку и крепко пожала. На глазах у нее навернулись слезы.
– Скажите же что-нибудь про себя, – продолжала она: – где вы были, что вы делали? Я несколько раз спрашивала Леонида, он мне ничего подробно не рассказывал, такой досадный!
– Я был во многих местах и служил.
– Я думала, что вы уж женились?
– Это почему вы думали?
– Так, мне казалось, что вы непременно женитесь на Верочке Базаевой.
– Это с чего пришло вам в голову?
– Сама не знаю, а часто об этом думала.
– Ошибались, я ни на Вере Базаевой и ни на ком не женился, а вы вот вышли замуж, и потому не вам бы меня, а мне вас следовало спрашивать.
– Разве я не при вас вышла замуж?
– Кажется.
– Ах да, я и забыла, это уже было так давно, вы, однако, знали, что я выхожу за Ивана Кузьмича?
– Догадывался.
– Нет, вы знали, вы даже говорили мне об этом, и я никогда не забуду ваших слов.
– Я уехал до вашей свадьбы.
– Теперь вспомнила: вы уехали на другой день после вечера у Ивана Кузьмича. Как я была тогда сердита на себя; я никак не думала, что вы уедете, не простясь с нами, я хотела вам сказать многое после этого вечера.
– Скажите теперь.
– Теперь уже нечего говорить.
– Стало быть, теперь для вас бури промчались, гроза миновалась?
– Не совсем: бури, кажется, еще только начинаются; вы где живете?
– На Тверской.
– Нет, зачем? Переезжайте в Сокольники.
– У меня дела есть в Москве.
– Ну, что дела!.. Отсюда можно ездить, переезжайте. Бог даст, приедет Леонид, нам будет очень весело. Переезжайте.
Я согласился.
– А сегодня у нас отобедаете?
– Если вам угодно.
– Да, непременно, я вас познакомлю с моею bellesoeur [9], сестрою Ивана Кузьмича.
– Она не вроде тех, которых я видел у него на вечере?
– О нет, то родня его с отцовской стороны, а это совсем другая; очень умная девушка, она вам понравится.
Так говорила Лидия Николаевна, и я не спускал с нее глаз. Она мне очень обрадовалась, но в то же время видно было, что к этой радости примешивалось какое-то беспокойство. В ее, по-видимому, беспечном разговоре было что-то лихорадочное, как будто бы она хотела заговорить меня и скрыть то, что у ней лежало на сердце. Подозрения мои еще более подтвердились, когда она потом вдруг задумалась, и как-то мрачно задумалась, так что тяжело и грустно было видеть ее в этом положении. Я начал между тем осматривать комнату, в которой сидел. Квартира была слишком небогатая, несмотря на то, что, по-видимому, были употреблены все усилия, чтоб скрыть ее недостатки и хоть сколько-нибудь принарядить бедное помещение. На грязных и невысоких окнах стояли прекрасные цветы; мебель, вряд ли обитую чем-нибудь, покрывали из толстого коленкора белые чехлы; некрашеный пол был вымыт, как стеклышко.
Вошла белокурая девушка в локонах, собою нехороша и немолода, но в белом кисейном платье, в голубом поясе и с книгою в руках. Я тотчас же догадался, что это m-lle Марасеева, и не ошибся. Лидия Николаевна познакомила нас и сказала, что я друг Леонида и был с нею очень дружен, когда она была еще в девушках. М-lle Марасеева жеманно поклонилась мне, села и развернула книгу.
– У нас никто не был? – спросила она.
– Нет, никто, – отвечала Лидия Николаевна.
– Ужасная тоска; я вчера от скуки принималась несколько раз хохотать и плакать.
– Сейчас кто-то подъехал, – сказал я, увидев, что на двор въехал красивый фаэтон.
М-lle Марасеева вскочила и взглянула в окно.
– Петр Михайлыч, – проговорила она – голос ее дрожал.
Я взглянул на Лидию Николаевну: она тоже вспыхнула.
– Курдюмов? – спросил я ее.
– Да, ах, какая досада! Я не одета.
– А он разве здесь же живет?
– Да, в Сокольниках. Прими его, Надина, я уйду. Как рано ездит, – проговорила Лидия Николаевна и ушла.
Курдюмов вошел из противуположных дверей; он был в легоньком пальто, в галстуке болотного цвета, в пестрых невыразимых и превосходном белье. Еще более стал походить на иностранца.
– Bonjour, mademoiselle Nadine [10], – проговорил он, подавая ей руку.
– Bonjour, – отвечала та, пожимая его руку с заметным удовольствием.
– Madame est a la maison? [11]– спросил он.
– Elle va venir a l'instant. [12]
Усевшись, Курдюмов начал оглядывать свое пальто, сапоги, которые точно удивительно блестели; потом натянул еще плотнее на правой руке перчатку и, наконец, прищурившись, начал внимательно рассматривать висевший на стене рисунок, изображающий травлю тигров.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: