Януш Корчак - Король Матиуш Первый

Огромный ящик с обезьянами решили распаковать на глазах у толпы, собравшейся в тот день в зверинце. Ящик приставили вплотную к клетке и оторвали доску. Все замерли в ожидании. И вот в клетку перепрыгнула одна обезьяна, за ней вторая. А третьей нет. Когда ящик немного отодвинули от клетки, из него выскочила маленькая Клу-Клу, кинулась в ноги Бум-Друма и что-то быстро-быстро залопотала по-своему.

Бум-Друм страшно рассвирепел и, хотя уже не был дикарём, хотел пнуть девочку ногой, но Матиуш не позволил.

Конечно, убегать из дома нехорошо. Нехорошо, что Клу-Клу потихоньку открыла ночью клетку, выпустила одну обезьяну на волю, а сама заняла её место. Но Клу-Клу уже наказана. Провести шесть недель в клетке с обезьянами – дело нешуточное. А Клу-Клу вдобавок – королевская дочка, привыкшая к роскоши. В пути же ей пришлось ещё хуже, чем обезьянам: она не решалась подходить к окошечку, в которое сторож просовывал пищу, боясь, как бы её не увидели и не отослали домой.

– Бум-Друм, дружище! – сказал растроганный Матиуш. – Ты должен гордиться своей дочерью. На такое не то что девочка, ни один белый мальчик не отважился бы!

– Ну и бери себе эту непослушную девчонку, раз ты её так защищаешь! – проворчал Бум-Друм сердито.

– Хорошо! – согласился Матиуш. – Пусть живёт в моём дворце и учится, а когда вырастет и станет королевой, проведёт в своей стране такие же реформы, как я.

Удивительное дело, не прошло и часа после всех этих событий, а Клу-Клу вела себя так, словно ничего не случилось.

Когда старый профессор, который знал пятьдесят языков, рассказал ей о планах Матиуша, она выслушала его и преспокойно ответила:

– Я с ним совершенно согласна. – И, обращаясь к учёному, затараторила: – Милый, золотой, тигровый, крокодиловый профессор, научи меня поскорее вашему языку! А то как же я расскажу, о чём я думаю? У меня очень важные планы, а ждать и откладывать я не люблю.

Оказалось, Клу-Клу уже знает сто двадцать слов. Она выучила их, когда Матиуш был в Африке.

– До чего эта малышка способная! – удивлялся старый профессор. – У неё феноменальная память!

И в самом деле, Клу-Клу запомнила не только слова, но и где, от кого она их слышала. Сидя в клетке с обезьянами, она усвоила много новых слов от матросов.

– Фу, Клу-Клу, – брезгливо поморщился профессор. – Откуда ты знаешь такие нехорошие слова? Надеюсь, тебе неизвестно, что они значат…

– Эти три слова, – деловито объяснила Клу-Клу, – произнёс грузчик, когда взваливал на спину нашу клетку. А эти четыре он сказал, когда споткнулся и чуть не упал. А так говорил наш сторож, когда приносил еду. А так кричали пьяные матросы.

– Милая Клу-Клу, как жалко, что первые слова, которые ты услышала от белых людей, оказались такими скверными! – сокрушался профессор. – Забудь их поскорей! Мы, белые, умеем разговаривать друг с другом вежливо и красиво. Я с радостью буду учить тебя, милая, храбрая, бедная Клу-Клу!

С этого дня и до конца торжеств Клу-Клу была в центре внимания. Во всех витринах красовались её фотографии. Стоило ей появиться на улице в автомобиле, как мальчишки начинали неистово кричать «ура» и подкидывать кверху шапки. А когда на открытии детского парламента Клу-Клу без единой ошибочки произнесла: «От имени моих чёрных братьев и сестёр приветствую первый в мире детский парламент!» – её слова были встречены такой бурей аплодисментов, такими восторженными воплями и рёвом, что даже энергичный, никогда не терявшийся Фелек в первую минуту растерялся. И, позабыв о своём высоком сане, подскочил к самому горластому депутату и закричал на весь зал:

– Заткнись, не то в зубы дам!

Белые короли были шокированы таким непарламентарным обращением с депутатами, но из вежливости промолчали.

С удовольствием описал бы я подробнейшим образом, какие забавы, пиры, весёлые празднества устроил Матиуш в честь знатных гостей, но тогда не хватило бы места для более важного: ведь в книге о короле-реформаторе нельзя писать о всяких пустяках. Вы ведь помните, что Матиуш пригласил королей не для забавы, а ради важных политических целей.

Среди гостей был и Старый король со своим сыном – лютым врагом Матиуша, и Печальный король, который подолгу беседовал с Матиушем.

– Дорогой Матиуш, – говорил он, – надо отдать тебе должное: начал ты очень смело, с размахом, и твои замечательные реформы имеют огромное значение. Пока у тебя всё идёт хорошо, можно сказать, блестяще. Но запомни: реформы даются дорогой ценой – ценой тяжкого труда, слёз, крови. Ты делаешь только первые шаги. Не обольщайся, что и дальше всё пойдёт так же гладко. Смотри не зазнавайся!

– О, я знаю, как это трудно! – воскликнул Матиуш и рассказал, по скольку часов в день он работает, сколько ночей провёл без сна, сколько раз ел остывший обед…

– Вот был бы у меня порт… А так они чинят мне препятствия с перевозкой золота, – пожаловался он.

Печальный король задумался.

– Знаешь, Матиуш, сдаётся мне, Старый король уступит тебе один порт.

– Что вы! Ему сын не позволит.

– А я думаю, позволит.

– Ведь он ненавидит меня… Завидует, подозревает в каких-то кознях. Одним словом, не может простить мне победы.

– Это верно. И всё-таки он согласится.

– Почему? – удивился Матиуш.

– Он тебя боится. На мою дружбу он больше не рассчитывает. – Печальный король улыбнулся. – Другой твой сосед доволен, что ты не вмешиваешься в его дела и делишься с ним дарами африканских вождей. Это очень благоразумно с твоей стороны. Успех многих портит, и они начинают задирать нос…

Тут в комнату вошёл Старый король с сыном.

– О чём это вы так оживлённо беседуете?

– Да вот Матиуш горюет, что у него нет своего порта. Горы, леса, поля, города есть, а моря и кораблей – нет. А порт ему очень нужен, особенно теперь, когда он подружился с африканскими королями.

– Я тоже так считаю, – промолвил Старый король. – Но это дело поправимое. В последней войне Матиуш победил нас и не потребовал контрибуции. С его стороны это очень благородно. Теперь наш черёд доказать, что мы ценим его великодушие. Ведь правда, сын мой, мы можем без ущерба для себя уступить Матиушу часть моря и один порт?

– За корабли только пусть заплатит, – поспешно вставил сын. – У него теперь богатые друзья.

– С удовольствием! – обрадовался Матиуш.

Во дворец срочно вызвали министра иностранных дел и статс-секретаря. Они сочинили нужный документ, и все короли подписали его. Потом церемониймейстер принёс шкатулку с королевской печатью, и Матиуш дрожащей рукой приложил печать.

Тут начался фейерверк. С делами пора было кончать, зрелище стоило того. На улицы высыпал весь город. В дворцовый парк пропускали только депутатов парламента, офицеров и чиновников. Особые места отвели журналистам, которые съехались со всех концов света. Ещё бы! Такие чудеса стоило описать в газетах. На балконах, террасе и в окнах дворца теснились короли, а сыновья негритянских вождей и даже некоторые вожди влезли на деревья, чтобы лучше видеть. Вот озарилась золотым сиянием башня. Заискрились бенгальские огни, взметнулись в небо шутихи, полетели зелёные, красные шары. Темноту зигзагами прореза́ли огненные змеи. Рассыпа́лись каскадами разноцветные звёзды. А когда вспыхнул и, переливаясь, побежал огненный водопад, у зрителей вырвался крик восхищения.