Люси Монтгомери - Энни с острова принца Эдуарда

– Приходите к нам, как только захотите повидаться, – сердечно сказала Энни, обрадовавшись, что хоть одной из сестер Роя у них понравилось. Было совершенно ясно, что с Алиной у них альянса не получится, но вот у них с миссис Гарднер могли бы сложиться теплые отношения. Вместе с тем, Энни облегченно вздохнула, когда за дамами захлопнулась дверь.

– Самые грустные из всех слов, которые слетают с языка или излагаются на бумаге, это -

жестокие слова, – изрекла Присцилла трагично, убирая подушку с торта.

– Вместо торта получилась шоколадная «размазня», а софа совершенно изуродована. И не говорите мне после этого, что пятница – счастливый день!

– Нечего было им переносить свой визит с субботы на пятницу, не предупредив нас об этом! – проворчала тетушка Джеймсина.

– Наверное, Рой что-нибудь напутал, – предположила Фил и заметила:

– По-моему, он ни на чем не способен сосредоточиться, когда разговаривает с Энни… Кстати, а где она?

Энни поднялась к себе наверх. Ей почему-то очень хотелось плакать. Но вместо того, чтобы залиться слезами, она вдруг рассмеялась. Расти с Джозефом вели себя сегодня как последние НЕГОДЯИ!.. А вот Дороти, между прочим, замечательная девчонка!..

– Хочу, чтоб скорее наступил завтрашний вечер! Или… лучше бы мне умереть! – простонала Фил.

– Со временем оба ваших желания исполнятся, – спокойно произнесла Энни.

– Уж вам-то нечего волноваться! В философии вы – как рыба в воде… А я – нет. Поэтому, у меня и мандраж, – стоит только подумать о том, что завтра этот дурацкий доклад. Вот если я с ним провалюсь, что тогда скажет Джо?

– Все будет хорошо. А как сегодня вы сдали греческий?

– Не знаю, хорош был мой доклад или настолько ужасен, что бедный Гомер перевернулся в своем гробу… Я столько корпела над конспектами, что мысли у меня начали путаться в голове. Малышка Фил будет на седьмом небе от счастья, когда все это экзаменирование благополучно кончится.

– Экзаменирование ? Впервые слышу такое слово!

– А почему бы и мне не придумать собственное слово? Кому-то можно, а мне – нельзя?! – вопросила Фил.

– Новые слова не придумывают: они придумываются и сами собой входят в наш лексикон, – заметила Энни.

– Какая разница?.. Кажется, я вижу слабый свет в конце тоннеля: ведь скоро все экзамены останутся позади! Девочки, можете себе представить, что скоро закончится редмондская пора в нашей жизни!

– Я не могу, – грустно сказала Энни. – Кажется, еще только вчера мы с Прис робко жались в толпе редмондских первокурсников… Но вот мы уже – выпускники и сдаем все эти «госы»…

– Умненькие-благоразумненькие бакалаврики, – подхватила Фил. – Думаете, мы и в самом деле поумнели после того, как очутились в Редмонде?

– Иногда, глядя на ваше поведение, этого не скажешь, – не без ехидства заметила тетушка Джеймсина.

– Тетя Джимси! Разве, по большому счету, мы не были хорошими девочками все эти три года, пока вы по-матерински нас пестовали? – лукаво спросила Фил.

– Я никогда еще не видела четырех таких же милых, прекрасных, добрых девушек, которые бы ходили вместе в один колледж, – твердо сказала тетушка Джеймсина, и в ее комплименте прозвучал намек на некоторую экономию – но что-то не верится, что у вас уже достаточно ума-разума. Да откуда ему взяться-то? Для этого нужен жизненный опыт . В колледжах его не наберешься. Вы отучились в Редмонде четыре года, а я – ни одного. Но я знаю кучу всего того, что вам не известно, юные леди!

продекламировала Стелла.

– Вы в своем Редмонде выучили еще что-нибудь, помимо «мертвых языков», геометрии и вот этой дребедени? – спросила тетушка Джеймсина.

– О, да! Конечно же, тетушка! – воскликнула Энни.

– Скажем, высказывание нашего дорогого профессора филологии, мистера Вудлейха, – подхватила Фил. – На последнем занятии он, например, сказал: «Юмор – острая приправа к нашему существованию. Умейте посмеяться над собой, но учитесь на своих ошибках; весело преодолевайте проблемы, но не расслабляйтесь; высмеивайте свои недостатки, но боритесь с ними!» По-моему, слова эти стоят того, чтобы их выучить наизусть! Вы согласны, тетя Джимси?

– Да, милочка! Когда вы научитесь смеяться над тем, над чем нужно смеяться, и не смеяться тогда, когда нельзя, – считайте, что вы прозрели .

– А вас чему научил Редмонд, Энни? – шепотом спросила Прис.

– Думаю, – медленно начала та, – что я действительно стала с юмором относиться к мелким неприятностям. Что же касается серьезных препятствий, – то они – это наш путь к победе! Короче, этому Редмонд и научил меня!

– А я должна снова вспомнить слова профессора Вудлейха, когда он рассказывал нам о самом себе. Вот они: «Сколько же всего в этом мире открыто нам – в мужчинах и женщинах, в литературе и искусстве… На свете столько всего, чем мы восхищаемся и за что благодарны всей душой… Имеющий уши – да услышит ! Имеющий очи – да увидит!» Я думаю, в какой-то степени Редмонд научил меня видеть и слышать, Энни!

– Итак, исходя из всего сказанного, следует, – серьезно произнесла тетя Джеймсина, – что вы обучаемы и, благодаря вашим способностям, за четыре года обучения в колледже постигли то, что иным не дано понять и за двадцать лет жизни. Ну, это оправдывает высшее образование в моих лазах. Раньше-то я имела некоторые сомнения на этот счет.

– А как же те люди, у которых нет способностей, тетя Джимси?

– Таких людей ничему не научишь, – заметила пожилая леди, – ни в колледже, ни в жизни. Если им суждено дожить до ста лет, они и в этом возрасте будут знать не больше, чем в младенчестве. Бедные, в этом их несчастье, а не вина. Но самые способные из нас должны воздавать хвалы Господу за то, что он одарил их талантами.

– А что вы подразумеваете под словом «талант», тетя Джимси? – спросила Фил.

– Так я вам и сказала, юная леди! Тот, у кого он есть, и так прекрасно знает, что это такое. Так что нечего ломать голову над всякими определениями!

Быстро миновала горячая экзаменационная пора, и «госы» остались позади. Энни набрала самый высокий балл по английскому, Прис – по греческому, а Фил отличилась на математике. Стелла сдала все более или менее успешно.

Затем был выпускной вечер.

– Ну вот, подходит к концу еще одна эпоха в моей жизни, – сказала Энни, извлекая из коробки букетик фиалок, который ей прислал Рой, и задумчиво его рассматривая. Она, разумеется, хотела взять с собой эти фиалки, но тут глаза ее остановились на другой коробке, которая лежала на столе. Она была наполнена свежими, душистыми ландышами, – такими, какие растут в июне во дворе Грин Гейблз. Казалось, их доставили прямо из Эвонли. Под цветами она обнаружила визитную карточку Гильберта Блифа.