Василий Гурковский - Никто не уполномочивал. (Просто думаю так)

Я не помню, кому пришла эта идея, среди нашей команды…Дело было поздней осенью, где-то в конце октября. Так как в селе не было электричества, то ночью, при пасмурной погоде, в трех шагах уже ничего не было видно. Мы собирались на «улице» при любой погоде. Главным местом сбора у нас была канава, напротив конторы колхоза. Каждый раз команда придумывала что-то новое, интересное. Так и в тот раз – решили назавтра сделать мелкую пакость и напугать кого-нибудь светящимся «кабаком» – тыквой. Просто напугать и все. Были конкретные предложения по нашим общим «обидчикам», но они были отвергнуты старшими ребятами, поэтому решили напугать того, кто попадется…Леньке Шумейко поручили «позаимствовать» две больших тыквы у его соседки – бабы Лены, Андрею Бочару – найти четыре свечи, Андрею Димитренко– принести пол литра керосина, спички– каждый имел свои…Гриша Димитренко, как наш главный, пообещал вырезать из тыкв, соответствующие «устрашающие» физиономии. Проведение акции наметили на завтра…

На следующий день, как стемнело, собрались на месте сбора, проверили исполнение данных вчера поручений – все было исполнено в точности…Определились что, где и как и – Кто, когда и где – будет делать.

Место нашего сбора, как я сказал, находилось напротив колхозной конторы, на другой стороне улицы. Метрах в двадцати, между нами и конторой, стоял старый колодец. Его вырыл еще прадед моего прадеда, (я уже сам прадед, а колодец так до сих пор и действует). Да и вообще, вся колхозная усадьба – это бывшая усадьба моего прадеда Еремея, отнятая властью при его «раскулачивании» в 1929 году… Возле колодца, вдоль улицы, лежало большое бетонное корыто, из него поили лошадей.

Это место мы и решили использовать для «страшилки»…По сценарию: – На колодезном срубе устанавливаются две тыквенные головы– ужастики. В них с обеих сторон, воткнуты палочки для управления поворотами «голов», с помощью длинных нитей…Четверо «огневиков», с пузырьками, наполненными керосином, должны были спрятаться за корытом, с обеих сторон…Как сильней стемнеет, вовнутрь каждой тыквы вставляются по две свечи, зажигаются и устанавливаются на срубе колодца. Причем «лицом» поперек улицы, людям, идущим сверху и снизу по улице – их, в принципе, не видно. При появлении подходящего «объекта» для испуга, тыквы, с помощью ниток, поворачиваются в его сторону, а если он, все-таки подходит к ним, то в дело вступают «огневики» – они набирают в рот керосина, с силой разбрызгивают его вверх, одновременно поджигая эту смесь спичкой…Получается четыре огромных огненных облака…Все это вместе – горящие глаза тыкв, огненные облака – способны обеспокоить или напугать любого…Так и получилось в тот раз, но не так, как мы планировали…

Мы знали, что в такую темень, из соседних потребителей воды, к колодцу никто не пойдет…Ждали кого-то проходящего, то есть чужого, не с нашей улицы…

Уже стих ветер, темень такая, холод, свечи скоро перегорят, а никто не идет! И так, казалось, будет бесконечно…И вдруг – громкое покашливание и звон пустого ведра! Кто-то идет к колодцу! Когда он приблизился на достаточное расстояние, мы сделали все, как было спланировано, две огромных «улыбающихся» тыквы повернули навстречу и сделали залп «огнеметов»…Жалко не было тогда ни видео, ни фотоаппаратов – было бы что оставить истории и местным органам НКВД…Через несколько секунд что-то тяжелое упало в темноту, загрохотало по гравию полетевшее ведро, а еще через несколько секунд, то, что упало, сперва выпустило газы, потом выдало многоэтажный мат, а в конце – завопило на всю улицу: «Рятуйтэ, люды добрии!»…

Мы сами остолбенели, не ждали такого эффекта, тем более, тот, кого мы до полусмерти напугали, судя во воплю, был наш сосед через дорогу, дед Максим…Это была легендарная для нашей улицы личность. Он работал бригадиром бригады плотников в колхозе, ничем особым не выделялся, кроме патологической хитрости и жадности, а также ненависти к нам, соседским пацанам, может потому, что сам не имел детей…Ему, чтобы придти на работу – надо было пройти всего двести метров вверх по улице, а вместо этого – он шел через наш огород, потом по меже между огородов двух улиц, а потом – заходил на территорию колхоза с задней стороны…То есть путь у него шел буквой П, в три раза дальше, чем по улице, но зато пока он шел, наполнял карманы с соседских садов – где груша, где яблоко, абрикос или орех. Что-нибудь – да сорвет…Но в этот раз речь идет не о его «достоинствах», о которых можно повесть написать, а о том, что напугали мы именно его в ту ночь. Пока он там приходил в себя, мы убрали все «вещдоки» и наблюдали из зарослей, что будет дальше, так как домой нам сразу было бежать нельзя… – Могли заметить…

Очумелый дед Максим побежал в контору – она рядом, телефона там тогда еще не было, ближайший телефон был только в войсковой части, это через соседнюю улицу, напрямую – километр, не более. Дед послал дежурного по конторе к военным, чтобы позвонить кому-нибудь, что у нас какой-то десант или банда, или еще что-то, он не знает. Но все, мол, страшно и все горит. Дежурный побежал в часть, а дед Максим – к пожарникам…Пожарники в колхозе – особая каста. Конная повозка, – на ней ручная помпа с пожарным шлангом, деревянная бочка, несколько конусных ведер для набора воды, пожарный колокол и четверо пожарных, – вот и вся пожарная команда. Работали они по двое, через сутки…Днем (это надо было видеть) они с утра до вечера играли в домино…Под большой деревянной пожарной вышкой, был намертво вкопан массивный деревянный стол, он, тот стол, наверное, на палец ежедневно входил вглубь земли, от ударов костяшками по нему пожарников и их партнеров. Играли только на вино. Две пары пожарников так «сыгрались», что победа над ними кого-то из посторонних, сегодня приравнивалась бы к чемпиону страны, а то и выше…

Пока дед Максим будил пожарников, пока они все вместе запрягали лошадей и пытались прокачать помпу, пока подъехали к колодцу – прошло время…

В это же время, дежурный из колхозной конторы добежал до войсковой части, попросил телефон и начал звонить в отдел НКВД; дежурный по части, услышав что-то про огонь, бандитов или диверсантов, по тревоге поднял оперативную группу, а так как пошел сильный дождь, то группа выехала на «амфибии», машина такая, вездеход, для перевозки пехоты…

Через несколько минут, дежурная группа была у нашего колодца, там, под дождем, они обнаружили пожарную повозку, с пожарными и дедом Максимом. Обозленные ночной тревогой и холодным дождем, солдаты накинулись на них, посчитав за диверсантов, поколотили их, связали, бросили в амфибию и привезли в часть, надеясь получить какие-то поощрения назавтра…Побитые колхозники до утра пробыли на гауптвахте, пока не приехала группа из НКВД…Ну, потом разобрались, кое-кому еще «добавили» и разошлись…Когда солдаты уехали, мы тоже разошлись по домам, поклявшись держать все в тайне. Тыквы мы забросили на дно большой воронки от авиабомбы, там заросли, грязь, – никто не найдет, сильный дождь с ветром, стер все возможные следы…