Джон Стейнбек - О мышах и людях. Жемчужина (сборник)

Ленни привстал.

– Ты ведь не бросишь меня, правда, Джордж? Я знаю, ты меня не бросишь.

Джордж медленно подошел и сел рядом.

– Нет.

– Я это знал! – воскликнул Ленни. – Ты не такой!

Джордж молчал.

Ленни сказал:

– Джордж.

– Ну?

– Я опять чего-то натворил.

– Это не важно, – сказал Джордж и снова замолчал. Теперь только самые макушки гор были освещены солнцем. В долине царил мягкий, голубоватый сумрак. Вдалеке послышался мужской голос, ему откликнулся другой. Джордж повернул голову и прислушался.

Ленни сказал:

– Джордж.

– Да?

– Ты не задашь мне жару?

– Тебе жару?

– Ну, как всегда. Вот так: «Ежели б не ты, я взял бы свои полсотни долларов…»

– Господи, Ленни! Ты не помнишь ничего, что с тобой случается, но помнишь каждое мое слово.

– Разве ты не скажешь мне это?

Джордж кое-как совладал с собой. Он ответил безжизненным голосом:

– Будь я один, я б и горя не знал. – Голос его звучал однотонно, бесстрастно. – Работал бы себе, и никаких неприятностей.

Он замолчал.

– Дальше, – сказал Ленни. – «А в конце месяца…»

– А в конце месяца я получал бы свои полсотни долларов и шел развлекаться с девочками…

Он замолчал снова.

Ленни нетерпеливо посмотрел на него.

– Говори дальше, Джордж. Разве ты не задашь мне еще жару?

– Нет, – сказал Джордж.

– Что ж, я могу уйти, – сказал Ленни. – Ежели я тебе не нужен, пойду в горы и сыщу там пещеру.

Джордж снова совладал с собой.

– Нет, – ответил он. – Я хочу, чтоб ты остался со мною.

Ленни сказал лукаво:

– Тогда расскажи мне, как раньше…

– Про что рассказать?

– Про других и про нас.

Джордж сказал:

– У таких людей нет семьи. Они сперва малость подзаработают, а потом все промотают. Они без роду, без племени, никто об них не заботится…

– Другое дело – мы! – радостно подхватил Ленни. – Расскажи теперь про нас.

Джордж помолчал.

– Другое дело – мы, – сказал он.

– Потому что…

– Потому что у меня есть ты…

– А у меня – ты. Мы с тобой всегда вместе, мы друг об друге заботимся! – воскликнул Ленни с торжеством.

Легкий вечерний ветерок пронесся по поляне, зашелестели листья, и зеленая заводь подернулась рябью.

И снова раздались голоса, они звучали все ближе.

Джордж снял шляпу. Он сказал дрогнувшим голосом:

– Сними и ты шляпу, Ленни. Сегодня тепло.

Ленни послушно снял шляпу и положил ее подле себя на землю. Сумрак в долине отливал синевой – быстро смеркалось. Ветер донес треск кустов.

Ленни попросил:

– Расскажи, как это будет.

Джордж прислушивался к звукам голосов. Лицо у него теперь было сосредоточенное.

– Гляди вон туда, за реку, Ленни, а я буду рассказывать, и ты словно бы увидишь все своими глазами.

Ленни отвернулся от него и стал смотреть через заводь на темнеющие горные склоны.

– У нас будет маленькое ранчо, – начал Джордж. Он вынул из кармана револьвер Карлсона, взвел курок и положил револьвер на землю за спиной у Ленни. Потом поглядел Ленни в затылок.

Со стороны реки донесся мужской голос, и другой голос тотчас ему откликнулся.

– Ну, говори же, – попросил Ленни.

Джордж поднял револьвер, но рука его дрогнула и вновь опустилась.

– Дальше, – сказал Ленни. – Расскажи, как это будет. У нас будет маленькое ранчо…

– У нас будет корова, – сказал Джордж. – И еще, пожалуй, свинья и куры… а на лугу… мы посеем люцерну…

– Для кроликов! – подхватил Ленни.

– Для кроликов, – повторил Джордж.

– И я буду кормить кроликов.

– И ты будешь их кормить.

Ленни радостно засмеялся.

– И мы будем сами себе хозяева.

– Да.

Ленни обернулся.

– Нет, Ленни, гляди за реку, тогда ты все будто увидишь своими глазами.

Ленни повиновался. Джордж взглянул на револьвер.

В кустах послышался треск, потом тяжелые шаги. Джордж обернулся на шум.

– Говори же, Джордж. Когда все это будет?

– Скоро.

– Мы будем там жить с тобой вдвоем.

– Да. Мы… вдвоем… Тебя никто не обидит, и… никаких неприятностей. Никто не будет у тебя ничего отбирать.

Ленни сказал:

– А я думал, ты рассердишься на меня, Джордж.

– Нет, – сказал Джордж. – Нет, Ленни. Я не сержусь. Я никогда не сердился на тебя. Вот и теперь тоже. Я хочу, чтоб ты это знал.

Голоса раздавались уже совсем близко, Джордж поднял револьвер и прислушался.

Ленни попросил:

– Давай купим ранчо сейчас. Прямо сейчас.

– Само собой… Я… мы…

Джордж уставил револьвер прямо Ленни в затылок. Рука у него тряслась, но лицо было решительным, и он совладал с дрожью. Он нажал спуск. Грохот выстрела прокатился по долине и отдался эхом в горах. Ленни дернулся, потом медленно повалился ничком на песок и замер.

Джордж вздрогнул, глянул на револьвер, потом швырнул его на кучу золы.

На поляне послышались крики и топот бегущих ног. Раздался оклик Рослого:

– Джордж! Ты где, Джордж?

Джордж недвижно сидел на берегу и глядел на свою правую руку, которой отшвырнул револьвер. Люди выбежали на поляну. Кудряш был впереди. Он увидел Ленни, лежавшего на песке.

– Готов, – сказал он, подойдя вплотную. Он поглядел на Ленни, потом на Джорджа. – Аккурат в затылок, – добавил он тихо.

Рослый подошел к Джорджу и сел рядом, касаясь его плечом.

– Что ж, – сказал он. – Бывает, и на такое решаться надобно.

Карлсон стоял тут же.

– Как это ты сделал? – спросил он.

– Просто сделал, и все, – ответил Джордж устало.

– У него был мой револьвер?

– Да.

– А ты отобрал револьвер и застрелил его?

– Да. – Джордж говорил почти шепотом. Он снова поглядел на свою правую руку.

Рослый взял Джорджа за плечо.

– Пойдем, Джордж. Пойдем выпьем чего-нибудь.

Он помог Джорджу встать. Тот не сопротивлялся.

– Выпьем.

Рослый сказал:

– Ты должен был сделать это, Джордж. Должен. Пошли.

И он повел Джорджа по тропе в сторону шоссе.

Кудряш и Карлсон посмотрели им вслед. Карлсон сказал:

– И чего это их так гложет обоих, ей-ей, не пойму.

В городе рассказывают о великой жемчужине – о том, как она была найдена и вновь утрачена. Рассказывают о ловце жемчуга по имени Кино, его жене Хуане и малыше Койотито. Историю эту повторяли так часто, что она пустила глубокие корни в каждой душе. Как и во всех историях, которые пересказываются по многу раз и оседают в людских сердцах, в ней есть только хорошее и плохое, белое и черное, доброе и злое – и никаких полутонов.

Возможно, это притча, и каждый видит в ней свой смысл и отражение собственной жизни. Как бы там ни было, в городе рассказывают, что…

Кино проснулся почти в полной темноте. Еще светили звезды, и день лишь слегка мазнул белым по самому горизонту, хотя уже вовсю кричали петухи, а свиньи рылись среди щепок и древесной трухи в поисках чего-нибудь съедобного. В зарослях кактусов рядом с хижиной щебетали и хлопали крыльями птицы.