Джон Стейнбек - О мышах и людях. Жемчужина (сборник)

Хотя за окнами барака еще даже не начинало смеркаться, внутри было темно. Через открытую дверь слышались топот ног, одобрительные или насмешливые возгласы и звяканье – там играли в подкову.

Рослый и Джордж вдвоем вошли в темный барак. Рослый протянул руку над столом, где валялись карты, и зажег электрическую лампочку под жестяным абажуром. Стол залил яркий свет, отвесно отбрасываемый вниз конусом абажура, а по углам барака по-прежнему густела тьма. Рослый уселся на ящик. Джордж сел напротив него.

– Это не важно, – сказал Рослый. – Все равно мне пришлось бы почти всех утопить. Не за что и благодарить.

– Может, для тебя это и не важно, – сказал Джордж, – а для него это очень много значит. Ей-ей, не знаю, как и загнать его сюда на ночь. Он захочет спать со щенками в конюшне. Так и норовит залезть прямо к ним в ящик.

– Не важно, – повторил Рослый. – Ты про него верно сказал. Может, он и не больно много соображает, но работников таких я еще не видывал. Он, когда ссыпал зерно, чуть не до смерти замучил своего напарника. Никто не может за ним поспеть. Господи, первый раз вижу такого силача.

– Ленни только скажи, чего делать, – отозвался Джордж гордо, – и он все сделает, ежели только соображать не надобно. Сам он не соображает, что ж делать, зато старательно исполняет, чего ему велено.

Со двора послышалось звяканье подковы о железную стойку и негромкие одобрительные возгласы.

Рослый чуть отодвинулся от стола, чтобы свет не бил ему в глаза.

– Любопытно, что вы с ним всегда вместе.

Этими словами Рослый как бы вызывал Джорджа на откровенность.

– Что ж тут такого любопытного? – спросил Джордж напрямик.

– Сам не знаю. Люди редко живут так. Я, почитай, сроду не видал, чтоб двое вместе жили. Сам знаешь, как поступают работники на ранчо: приходят, занимают койку, работают месяц, а потом берут расчет и уходят поодиночке. Им наплевать на других. Потому и любопытно, что безмозглого вроде него и такого умницу, как ты, водой не разольешь.

– Он не безмозглый, – сказал Джордж. – Он безответный, но не сумасшедший. Да и я не больно умен, иначе я не гнул бы здесь спину за несчастные полсотни долларов. Будь я умен или хоть малость смекалист, у меня было бы свое маленькое хозяйство и я выращивал бы собственный урожай, заместо того, чтоб на других горбить.

Джордж наконец умолк. Он разговорился, ему хотелось говорить еще, а Рослый не поощрял его и в то же время не останавливал. Он просто сидел молча, готовый слушать.

– Это вовсе не любопытно, что мы с ним всегда вместе, – сказал Джордж после долгого молчания. – Мы оба родом из Оберна. Я знал его тетку Клару. Она взяла его к себе ребенком и вырастила. А когда тетка померла, Ленни стал работать со мной. И мы вроде бы привыкли друг к другу.

– Гм, – хмыкнул Рослый.

Джордж поглядел на Рослого и встретил его спокойный независимый взгляд.

– Любопытно! – сказал Джордж. – Я над ним немало измывался, любопытства ради. Разыгрывал с ним всякие шутки, он ведь такой робкий, что не может постоять за себя. Он даже не понимал, что над ним смеются. Вот я и забавлялся из любопытства. Ведь рядом с ним я выглядел бог весть каким умником. А он все сделает, что я ему ни велю. Велю ему, скажем, залезть на самую вершину горы, и он полезет. Но потом все это стало не так уж любопытно. Он никогда не сердился. Я лупил его почем зря, а ведь он мог переломать мне все кости одной рукой, но никогда пальцем меня не тронул. – Голос Джорджа зазвучал проникновенно. – Я тебе скажу, почему я перестал над ним надсмехаться. Как-то раз на берегу реки Сакраменто собралась толпа. Я разыгрывал из себя умника. Поворачиваюсь к Ленни да говорю: «Прыгай в воду». И он прыгнул. А плавает он как топор. Чуть не утоп, покуда мы его не вытащили. И он был так благодарен нам. Совсем позабыл, что я же и велел ему в воду прыгнуть. Ну, больше я такого не делал.

– Он добрый малый, – сказал Рослый. – Для этого ума не надо. Мне иной раз даже кажется, что чаще бывает наоборот. Взять по-настоящему умного человека – такой редко окажется добрым.

Джордж собрал в колоду разбросанные карты и принялся раскладывать пасьянс. Снаружи послышался звук шагов. В квадратах окон серели вечерние сумерки.

– У меня ни роду ни племени, – сказал Джордж. – Я много видал людей, которые ходят с ранчо на ранчо в одиночку. Что ж тут хорошего? Тоска смертная. Да и совсем озвереть недолго. Глотку друг другу готовы перегрызть.

– Да, такие звереют, – согласился Рослый. – Ни с кем и разговаривать по-человечески не хотят.

– Правда, с Ленни хлопот не оберешься, – сказал Джордж. – Но что делать, привыкаешь к человеку и уже не можешь с ним расстаться.

– Он не злой, – сказал Рослый. – Я же вижу, он совсем не злой.

– Конечно, не злой, но все время попадает в беду, потому что сам робкий и безответный. Вот, скажем, в Уиде… – Джордж вдруг замолчал и замер недвижно с картой в руке. Он пристально смотрел на Рослого. – Ты никому не скажешь?

– А что он натворил в Уиде? – спокойно спросил Рослый.

– Но ты никому не скажешь? Нет, конечно, нет.

– Что же он такого натворил в Уиде? – снова спросил Рослый.

– Ну, увидал он девчонку в красном платье. Безответный дурак – ему охота потрогать все, чего понравится. Просто потрогать, только и всего. Вот и протянул руку, чтоб потрогать это красное платье, тут девчонка давай визжать, а Ленни со страху держит ее, не знает, чего делать. Девчонка все визжит. Я был неподалеку, услышал ее визг и прибежал. Ленни уже вконец растерялся и все держит ее. Я выдернул из загородки жердину и огрел его по башке – только тогда он ее отпустил. Он был до того напуган, что просто не мог выпустить платье. А ведь он адски силен, сам видел.

Рослый спокойно, не мигая, смотрел на Джорджа. Он медленно кивнул.

– И что же дальше?

Джордж аккуратно уложил карты в ряд.

– Ну, эта девчонка побежала к судье и кричит, что ее изнасиловали. Мужчины в Уиде собрались, чтоб изловить и линчевать Ленни. Пришлось нам отсиживаться в оросительной канаве до самого вечера. Только головы высунули из воды среди камыша, что рос на краю канавы. А ночью – давай Бог ноги.

Рослый немного помолчал.

– А он этой девчонке ничего и впрямь не сделал? – спросил наконец Рослый.

– Да нет же. Просто напугал, и все. Я и сам напугался бы, если б он вдруг меня сгреб. Но он ей ничего не сделал. Только хотел потрогать ее красное платье, как вот теперь все время хочет гладить щенков.

– Он не злой, – сказал Рослый. – Я злых за милю чую.

– Конечно, не злой. И сделает все, что я ему…

Тут вошел Ленни. Его синяя куртка была накинута на плечи, и он шагал, наклонившись вперед.

– Ну как, Ленни? – спросил Джордж. – Нравится тебе щенок?