Светлана Лубенец - Переписать судьбу

Девушки дружили, даже став взрослыми. В тридцать девятом году они в один день вышли замуж за двух братьев Смирницких, Валентина и Григория. У Сони родилась девочка, которую назвали Машей – она стала моей мамой, твоей прабабушкой. А у Тамары родился мальчик – Коля. Он, как ты понимаешь, в куклы не играл, и Габи сразу отдали Маше. Таким образом, в нашей семье оказались две красавицы куклы – Марта и Габриэла.

В 1941 году, когда началась война, моей маме было всего два года. К этому времени насладиться куклами она не успела – кто ж даст таких красавиц двухлетнему ребенку?

Братья Смирницкие ушли на фронт, где оба в первый же год войны и погибли, а их жен, Софью и Тамару, вместе с детьми отправили в эвакуацию в Северный Казахстан. Они не могли взять с собой много вещей. Крупные куклы, с которыми маленькая Маша даже еще и поиграть не успела, были бы обузой. Моя бабушка Софья оставила обеих кукол своей соседке Валентине, которая наотрез отказалась эвакуироваться из осажденного Ленинграда. Бабушка очень просила Валентину их сохранить, так как надеялась вернуться домой после войны, а куклы для нее много значили – они были символом мирного времени и дружбы двух семей. В тряпичное тело одной из кукол (то ли она, то ли ее подруга Тамара) зашили что-то очень ценное, что тоже непременно хотели сохранить. Что конкретно кто-то из молодых женщин зашил, неизвестно до сих пор. Когда мама вернулась из эвакуации, соседки Валентины уже не было в живых, она умерла от голода. А ее сестра Лида выжила, представь, благодаря кукле Габи. В последние дни блокады она сумела обменять ее на продуктовый паек, который и спас ей жизнь.

Мама вернулась в Ленинград после войны с чужой женщиной. Моя бабушка умерла в эвакуации от крупозного воспаления легких. А Тамара с сыном пропали из поезда еще тогда, когда ехали в Казахстан. То ли отстали во время остановки, то ли попали под обстрел и погибли… Маму уже в Ленинграде взяла к себе та самая сестра соседки Валентины, тетя Лида. Она не позволила отдать ее в детский дом, так как считала себя обязанной помочь девушке, чья кукла спасла ей жизнь. Так Марта опять стала жить у моей мамы, потом перешла ко мне, а от меня – тебе. Внутри Марты ничего не было спрятано, и стало понятно, что ценности зашиты в Габриэле. И вот теперь Габи нашлась и… снова пропала… Заколдованная кукла…

– Бабушка, но откуда ты это все узнала? Ведь твоей маме было совсем мало лет, когда все это произошло, она вряд ли могла что-то понять и запомнить!

– Я уже сказала, что моей маме было года два, когда они уехали в Казахстан. Прибавь четыре года войны. Маше было лет пять или шесть, когда мать рассказала ей эту историю. Девочка, разумеется, забыла детали, но четко запомнила, что в Ленинграде у соседки должны находиться две дорогих куклы, в одной из которых зашито что-то очень важное и ценное. Но внутри Марты ничего не нашли, и стало ясно, что ценности находятся внутри Габи, след которой потерян.

– Стра-а-анно… – протянула Наташа. – Я много раз переодевала Марту, но на ее теле нет никаких швов…

– Не хотели портить… – ответила бабушка. – Ты же видела, что ее голова с фарфоровым оплечьем крепится к телу специальными хомутами. Их осторожно снимали, но… в общем, ничего не нашли. Я уже считала эту куклу потерянной навсегда, и вдруг… Ну почему ты сразу, как увидела, мне не рассказала про нее?! Все могло бы быть по-другому…

– Но я же ничего не знала! Если бы я знала… Почему ты мне никогда об этом не рассказывала?

– Сама не знаю… Думала, раз кукла навсегда потеряна, так что и говорить о ней… зачем бередить…

– Но тогда надо же срочно найти того, кто заведует в Олеськином доме мусоропроводом! Может быть, еще можно найти то, что осталось от Габи!

– Сегодня уж точно поздно. Завтра с утра попробую…

Бабушка с внучкой некоторое время молча пили чай, потом Наташа спросила:

– И ты совсем не сердишься на меня за то, что я… украла у тебя деньги?

Бабушка печально улыбнулась и сказала:

– Видишь ли… я знаю, что ты хорошая девушка… И наверняка сожалеешь о своем поступке… Я пришла к вам, чтобы расспросить тебя… без мамы и папы… Думаю, им рассказывать о краже – к сожалению, по-другому я это назвать не могу – не стоит, очень уж огорчатся. Скажем, что ты деньги у меня попросила, и я дала. Имей в виду, что я всячески порицаю твой поступок. Цель никогда не оправдывает средства его достижения – запомни это раз и навсегда!

Ошеломленная бабушкиным великодушием Наташа смогла только жалобно всхлипнуть, а Галина Константиновна продолжила:

– Я поняла, что тебе надо помочь, образумить, поучить… Но я не могла представить, что вдруг выплывет Габриэла…

Наташа бросила свой чай, обошла стол кругом, обняла бабушку за плечи и уткнулась носом в ее теплую щеку, потом резко отпрянула и осипшим голосом проговорила:

– Но тогда получается, что Ян Геращенко меня обманул… Кукла вовсе не принадлежит их семье! Значит, он…

– Погоди его осуждать, Наташка! – прервала внучку бабушка, встала со стула и прижала ее к себе. – Нам обязательно надо встретиться с этим Яном и его родными. Возможно, подруга моей бабушки Сони, Тамара, все-таки выжила во время войны. У ее сына, Николая, вполне могла родиться дочь, которая вышла замуж за некоего Геращенко, и тогда Ян – прапраправнук Тамары. Тогда Габи действительно является собственностью его семьи.

– Но ведь Тамара подарила куклу дочери Сони, разве нет?

– Только потому, что у нее был сын, а не дочь. К тому же две женщины были такими близкими подругами, что Тамара знала: Соня всегда отдаст куклу назад, если потребуется.

– Неужели отобрали бы у девочки?

– Нет, конечно. Но если бы у сына Тамары родилась девочка, то уже вполне взрослая к тому времени Маша сама могла бы отдать ей куклу.

– Выходит, Тамара и ее потомки знают, что в кукле Габи были зашиты какие-то ценности, и теперь охотятся за ней!!

– Не обязательно. Охотятся – нехорошее слово. Скорее всего, они просто искали ее. Все может быть именно так, как рассказал тебе Ян. Возможно, он просто хочет вернуть Габриэлу в семью как память о прошлом. Кстати, он тебе не рассказывал, откуда узнал о кукле?

– Он сказал, что прочел дневник своей прапрабабки.

– Вот видишь! Возможно, он действительно не хотел ничего плохого сделать. Ты вытащила у меня из комода деньги ради Габи, а он у тебя ее отнял, может быть, действительно ради матери. Оба вы не очень-то хорошо поступили, а потому не торопись его осуждать.

– Да, конечно… – согласилась Наташа и бросилась к ветровке, которую швырнула на диван, – в ее кармане лежал мобильник. Она вытащила телефон и сказала: – Я сейчас ему позвоню и все расскажу, ладно?

– Ну… давай… звони… – По лицу бабушки пробежала легкая дрожь, и девушка поняла, что она волнуется.