Анатолий Курчаткин - Волшебница Настя

Только она ущипнула себя и произнесла «чур-чур», как за спиной у нее хрипло прокашляло:

– Тут я!

Настя мигом повернулась – шагах в трех от нее невысоко над землей, чуть касаясь концов травы, в воздухе висело странное существо, похожее на шмеля. Оно было мохнатое, как шмель, так же переливалось черно-фиолетово-золотистыми цветами, так же басовито гудело, только больше шмеля раза в три – с ее кулак, примерно так, – и не поймешь, есть у него голова или нет: там, где ей вроде бы полагалось быть, – ни носа, ни ушей, ни рта, только маленькие, словно бусинки, глазки.

– Ой! – вырвалось невольно у Насти. И невольно она отступила назад. Сколько у тебя смелости ни будь, а увидеть такое непонятное создание, что и говорить, – кожа возьмется мурашками.

– Что моя госпожа и повелительница пожелает? – отозвалось между тем на ее вскрик существо, похожее на шмеля, но явно не шмель.

– Какая госпожа и повелительница? – спросила у существа Настя.

– Ты моя госпожа и повелительница, – ответило существо. – Ты звала меня – и вот он я здесь!

– Я? Тебя? – удивилась Настя. – Никого я не звала.

– Как это не звала? – прокашляло существо. Это оно так говорило – будто кашляло. – А кто сказал «чур-чур»?

– Я и не отпираюсь, что сказала «чур-чур», – согласилась Настя. – А при чем здесь ты?

– Странно! – В голосе существа прозвучала обида. – При чем здесь я, когда меня позвали. Уж если ты «Чур-чур», так кем еще можешь быть?!

Котелок у Насти быстро-быстро закрутил всеми своими шариками и роликами, и она ахнула:

– Так ты «Чур-чур»?

– Я Чур-чур, собственной персоной. – Теперь кашляющий голос существа исполнился довольства. – Что моя госпожа и повелительница желает? Скатерть-самобранку? Ковер-самолет? Сапоги-скороходы? Или, может быть, топор-саморуб?

– Подожди-подожди! – Хотя котелок у Насти варил на всех оборотах, так что его можно было даже сравнить с компьютером самой последней модели, она все же не могла так вот сразу переварить то, что выдал Чур-чур. – Почему ты считаешь, что я твоя госпожа и повелительница? Ты не ошибаешься?

– Ну ты же меня позвала, – сказал Чур-чур. – Раз ты меня позвала, значит, ты моя госпожа и повелительница. Какая тут может быть ошибка?

Все было логично, все правильно – Насте пришлось с ним согласиться.

– И у тебя есть скатерть-самобранка, и ковер-самолет, и все прочее-прочее? – недоверчиво спросила она.

Чур-чур недовольно покашлял.

– Почему у меня? Я на чужое добро не претендую. Это все твое. Я только храню. А когда тебе нужно – только скажи, тут же будет в твоем распоряжении.

Настя смотрела на Чур-чура и, хотя он собственной персоной висел тут перед нею в воздухе, не могла поверить в то, что он говорил.

– А что, вот скажу «Подай скатерть-самобранку» – и подашь? – спросила она.

– И подам, – подтвердил Чур-чур.

– Тогда подавай, – распорядилась Настя.

Не успела она договорить, как на траве перед нею расстилалась белейшая льняная скатерть с длиннющими кистями и тисненым узором, вся уставленная большими и маленькими блюдами разнообразных форм, прикрытыми крышками, а Чур-чур, громко гудя, летал над скатертью, снимал крышку с одного блюда, с другого, показывал Насте, что там, и комментировал:

– Форель речная печеная. Картошечка отварная с маслом сливочным и свежим укропчиком. Гусь жареный с яблоками. Утка по-пекински. Индюшатина кусочками в кисло-сладком соусе по-тайски…

Но Насте, вместо того, чтобы истечь слюнками, стало аж дурно. Не будем забывать, что она съела столько земляники, сколько хватило бы на целый класс. Правда, если бы не было обжоры Васьки Петрова.

– Ой, убери, убери, убери! – замахала она на Чур-чура руками.

– Твое дело, как хочешь, – с обидой отозвался Чур-чур, но скатерть тут же исчезла. Словно ее тут и не было. Словно она только привиделась Насте.

Насте тотчас так и подумалось. И она решила проверить, привиделось или нет.

– А вот если бы топор-саморуб? – проговорила она неуверенно.

– Ну, если нужен, – прокашлял Чур-чур, как проворчал.

И в тот же миг на земле перед Настей лежал топор. С длинным удобным топорищем, и сразу видно – острый, как бритва: так у него сверкало лезвие.

Топор Насте решительно был не нужен. Но ей захотелось удостовериться, что он действительно есть, а ей это не кажется. Она нагнулась, дотронулась до топорища – пальцы ее коснулись гладко оструганного дерева. Она взялась за топорище – и руки ее ощутили вес. Неизвестно, как скатерть-самобранка, а топор ей не казался, топор был самый настоящий. Оставалось только опробовать его в деле. Настя уже стала вспоминать, что там говорят в сказках, чтобы отдать топору приказ рубить деревья, но Чур-чур, будто услышал Настины мысли, остановил ее:

– Погоди-погоди, – прокашлял он с беспокойством. – Ты что рубить собралась?

– Как что? – удивилась Настя. – Что топором рубят. Деревья.

– А что у тебя за нужда, чтобы рубить их?

– Да какая нужда, при чем здесь нужда, – сказала Настя. – Что уж, пару раз по дереву тюкнуть нельзя? На что топор, если им ничего не рубить?

Чур-чур загудел так, будто был электросваркой, еще мгновение – и заплюется огненными искрами.

– Ну нет, – сказал он сердито. – Так просто рубить ничего нельзя. Если так просто рубить, мы весь лес вырубим. И останемся без защиты. Лес – это наша защита. Не лес бы, так Король-обжора давно бы до нас добрался, всех сварил-зажарил, косточек не оставил.

– Погоди-погоди, – остановила теперь его Настя. – Какой король? Откуда у нас короли взялись? Это ты фантазируешь, да?

– Очень интересно, я фантазирую! – Чур-чур закашлял-загудел так, будто работала не одна электросварка, а сразу две одновременно. – Может быть, ты скажешь, что и Цветок-невольник – моя фантазия?

– Какой-такой Цветок-невольник? – не поняла Настя.

– Который тебя сюда, в самую чащобу завел.

– А, так его зовут Цветок-невольник, – догадалась Настя. – А почему его, интересно, так зовут?

– Так ты что, ничего не знаешь? – спросил Чур-чур. – Ни про Короля-обжору, ни про его Главного министра, ни про Евгения Анатольевича с Варварой Ивановной, которых Король-обжора держит в невидимой избушке на курьих ножках?

– Директора нашей школы Евгения Анатольича?! – воскликнула Настя. – А Варвара Ивановна – нашу учительницу зовут.

– Какой директор школы, какая учительница! – рассердился Чур-чур. – Что за невежество! Если бы ты не была моей госпожой и повелительницей, я бы с такой невеждой и разговаривать не стал!

– Чур-чурчик, миленький, извини! – Хотя Настя совсем не была подлизой, она сочла, что сейчас совсем не помешает быть с Чур-чуром поласковей. – Я что-то все забыла. Не мог бы ты мне рассказать. Вот, возьми топор, – протянула она тот Чур-чуру, – положи на место и расскажи.