Евгений Прядеев - Семейные разборки

И она ушла, а я костерил себя последними словами. Светка абсолютно права, ей я мог бы уже давно позвонить, и вся суета с вампирами не оправдание.

Кстати да, надо Мерзкому и Эдику смски кинуть. А то, случись чего, тоже наверняка на старые номера названивать будут. Я вернулся к подъезду, где мой мудрый напарник уже разговаривал с женой, в кои веки решив учесть ошибки друга.

— Конечно, любимая, — сладким голосом пел он в трубку. — Мы вот только что телефоны купили с Андреем, и я сразу же тебе набрал, чтобы ты не волновалась. Конечно, конечно, буду держать в курсе. Нет, не знаю, когда приеду. Много дел и суеты намечается. Но ты пиши и звони, если что. Ты же знаешь, я всегда на связи для тебя.

— «Вот жучара!» — сплюнул я на асфальт. Надо думать, как завтра перед Светкой извиниться.

Я присел на скамейку и начал прикидывать сценарий романтического утра. Предъявить девушке Степана, и объяснить, что он истинная причина всех бед и переживаний?

Мысли текли неспешно, одна цепляя другую, а душевное равновесие, нарушенное ссорой с девушкой, все никак не возвращалось.

— Мирон, — позвал я своего товарища, закуривая сигарету. — А ты никогда не задумывался, для чего мы живем?

— Чтобы не умереть, — меланхолично отозвался мой друг, хлопая себя по карманам в поисках зажигалки.

— Мне кажется, что ты все упрощаешь, — не удовлетворился я его ответом. — Такие рассуждения могут быть у любого живого существа. Жить ради жизни! А как же духовное развитие? Работа над собой? Преодоление?

— Винни, ты чего? — похоже, что я сумел удивить своего товарища, потому что он даже забыл, что буквально пару минут назад прикурить собирался. — Пиво не в ту часть головы ударило? Какое развитие? Чушь все это!

— В каком смысле чушь? — если честно, то я примерно представлял, что мне ответит напарник, но меня победило желание поговорить и поспорить. — А как же тогда «Человек это звучит гордо! Работай над собой, чтобы не превратиться в обезьяну!»

— У-у-у, — в притворном ужасе приложил руки к щекам Мирон. — Эка тебя накрыло. Бред нести начал, про обезьян вспомнил…

— Ну а почему бы и нет? — внутри меня поднималась волна хохота, но лицо оставалось серьезным. — Неужели жизнь можно свести исключительно к плотским желаниям? Поесть, попить, еще несколько глаголов с ПО.

— Да нет, дело в другом, — присел Мирон рядом на скамейку. — В моем понимании, если обычный человек или медведь, как ты, начал задумываться о сущности бытия и познании дзен, то это значит, что ему заняться нечем.

— Как это нечем? — возмутился я. — Может быть, просто думать обязано любое разумное существо?

— Может и обязано, — согласился Мирон. — Только о деле думать надо, а не самокопанием заниматься.

— Я думаю о самом важном деле, — отрезал я. — Как помириться со Светкой. Прямо сейчас для меня это самый главный вопрос. Решу эту проблему, займусь всеми остальными.

— Ну и что ты надумал? — С нотками сарказма спросил у меня Мирон.

— Не знаю пока, — покаялся я. — Цветы купить, стихи сочинить… Надо подумать, может кто-то на гитаре играть умеет, я бы ей песню спел. Корявенько, конечно, зато от души.

— Стихи и серенады придумали мужчины, у которых денег на цветы, ресторан и подарки не было, — отрезал Мирон. — Я Натахе по первости тоже пытался в караоке песни о любви петь, но она мне быстро объяснила, что у меня это не очень сексуально получается.

— Очень интересная логика, — задумался я. — Думаешь надо не ждать до утра, а ехать сейчас за ней на работу?

— Бинго! — Хлопнул меня по плечу Мирон. — Только Эдику набери сначала.

Лучше бы я этого не делал, а предложил напарнику самому пообщаться с полковником. Потому что ни в какой ресторан за Светкой мы, естественно, не поехали.

Мы с напарником матерились всю дорогу до квартиры, адрес которой назвал нам Эдик. Мирон поминал всуе Мерзкого и его неумение искать себе суженую среди барышень, хоть немного на него похожих, а я изобретал все новые и новые эпитеты в адрес полковника Седых, который обожает загребать жар чужими руками.

Эдик был настолько любезен, что прислал за нами свою служебную машину. «Тойоту», судя по всему, отремонтировать не успели, поэтому мы с напарником развалились на заднем сидении новенького «Ниссана». За рулем машины оказался всё тот же Саша, водитель полковника, человек, несомненно, имевший представление, какую интересную персону он возит, поэтому мы с Мироном в выражениях особенно не стеснялись.

К тому же, как оказалось, Саша был абсолютно не в курсе происходящего и не мог объяснить внятно, зачем мы так срочно понадобились его шефу.

— Приехали, — повернулся к нам водитель, аккуратно припарковав автомобиль в стандартном московском дворе, образовавшемся внутри четырех домов. — Пойдемте, я проведу вас через оцепление.

Автомобиль остановился буквально в нескольких метрах от огораживающей ленты, отделявшей внушительный кусок придомовой территории и один из подъездов от остального мира. Свет множества фар и беззвучно работающие мигалки на полицейских автомобилях разгоняли сгущающиеся сумерки, напоминая картинку из какого-то полицейского сериала.

Посмотреть на спектакль высыпали практически все жильцы панельных девятиэтажек, образующих двор. Люди толпились на детской площадке, что-то шумно обсуждали мужики на небольшой парковке, громко перекрикивались зрители на балконах.

Судя по доносившимся обрывкам разговоров, что именно произошло, не знал никто, но во всех версиях фигурировали десятки трупов и море крови.

Бандитская разборка? Массовый суицид террористической ячейки? Хулиганы по мытому полу подъезда натоптали? Пока ясности не было.

Мрачный Эдик, смолящий, по всей видимости, уже не первую сигарету, встретил нас у подъезда.

— Ну что, доблестная безопасность опять ничего не может без ветеранов? — вместо приветствия пошел в атаку Мирон.

— Не паясничай, — нас обожгло холодом. — Там наверху трупы, и они опять имеют непосредственное отношение к вашему другу с его пассией.

Я промолчал, потому что стало немножечко любопытно. Неужели опять кто-то досуха выпитый? Вот только Эдик сказал во множественном числе, и это наводит на некоторые сомнения.

— Группа уже отработала, — бубнил Эдик, пока мы поднимались по лестнице. — Ребята оказались опытные, проблеваться только одного потянуло. Сейчас оттуда все убрались, но обстановка в квартире максимально сохранена.

Мы поднялись на четвертый этаж, и я замер на лестничной площадке перед раскрытой в квартиру дверью. Стоявший у двери автоматчик прятал лицо в позаимствованной у кого-то из медиков марлевой маске. При виде полковника постовой потянул неуставную деталь формы, но Эдик махнул рукой, показывая, что все в порядке.