Владимир Стрельников - Водяной. Часть 1-3

Надо сказать, последнее мое предложение явно понравилось Насрулле, но воспоминание о том, что теперь он подданный русского царя, явно омрачило его настроение. И потому я продолжил.

— Ваше Высочество, этот музей прославит Ваше имя в веках, впишет в историю науки всего мира. Никто не сможет оспорить Ваше первенство в этой сфере. Кроме того, сюда потянутся люди. Не шпионы, а серьезные персоны; ведь в той же Англии и Германии многие высшие дворяне являются учеными с мировым именем. Таким образом, вы войдете в обойму европейских политиков, установите личные связи. Ничто так не сближает Вас, власть предержащих, как любимое хобби. В конце концов, это может быть просто ваша любимая прихоть. И, кроме того, такие находки просто очень дороги и крайне редки. Я так скажу, Ваше Высочество. Розы Александра есть у правителей Европы и Азии, главных священнослужителей ислама и христианства. А такой коллекции нет пока ни у одного музея в мире. Представьте развороты в «Таймс», «Ведомостях» и прочих газетах Европы — лучший в мире музей палеонтологии. В археологии нам соревноваться с британцами будет тяжеловато, но и их найдем чем удивить. У меня есть собранные здесь полные комплекты воинского доспеха времен Искандера Зу-Аль-Карнайна, а это немалая редкость. Да и много чего другого по мелочи. Политика — это искусство возможного, а какие возможности открываются из-за вроде таких, невзрачных на первый взгляд, вещей. Можете быть уверены, что вскорости, в дозволенных Вами местах, откроются миссии и консульства европейских государств. А где политический интерес, там и торговля. Да и русский царь будет активнее укреплять Ваши земли, ибо одно дело — окраина империи, а совсем другое — широко известная во многих столицах земля. А там, глядишь, и железные дороги сумеем проложить. А там резкое развитие торговли. И бунтовать станет некому, потому как с полным ртом не кричат.

— А для подарка британской королеве у тебя нет ничего подобного Захар-бай? — Насрулла в задумчивости обошел костяк древней змеюки.

— Есть скелет огромной рыбины, Ваше Высочество. Но я его еще не собрал. — Чуть поклонился я.

— Собирай. Погляди, что можно будет подарить и Николаю, моему брату. Ему лучшее, разумеется. — Эмир сурово глянул мне в глаза. А ведь задумался злыдень, всерьез задумался. Да и перс его, тот вообще в раздумьях, четки так и мелькают в пальцах.

— Есть и для царя дар, Ваше Высочество, археологический. Здесь его не выставить, ибо грех, а для Европы и ее христиан в самый раз. Прошу Вашего разрешения передать оный дар генералу Перовскому от Вашего имени. — Еще раз поклонился я.

— И в присутствии моего наиба. Получаешь мое на это дозволение! И как ты там сказал? «Его Высочества Эмира Бухарского и Хана Кокандского Музей палеонтологии и археологии»? Быть по сему! Получаешь разрешение строить основной корпус: здесь, в Коканде, этих тварей, в Бухаре — все, что с людской стариной связано. Если найдешь доспехи Спитамена — подарю тебе пять золотых ахалтекинцев! — И эмир, картинно взмахнув халатом, словно лорд Вейдер плащом, ушел на солнцепек. И свиту свою забрал. Уф! Я, конечно, не джедай, но иметь дело с таким ситхом нервов требует. И изворотливости. Поубивать их дело не хитрое, а вот свернуть Азию в немного более конструктивное русло, не ввергая ее в пучину гражданской войны — это архисложно, как говорил товарищ Ленин. Но хитер эмир — царя с носом оставил в названии музея. Впрочем, пусть ему. И что мне с конями делать? Золотые аргамаки — это прекрасно! Красивейшие кони. Но мне они на кой? Опять придется баб искать и им дарить. В принципе, тоже занятие. И надо вытащить из запасника скифский доспех, который я в Амударье нашел. Может, это и не Спитамена, но точно какого-то из князей. Аяна это с гарантией утверждает. А потому кони уже мои, эмир слово держит. Ладно, пойду я, отдам команды и инструкции и свалю отсюда. Мне еще шесть колодцев на линии Ак-Мечеть — Акмолинский приказ доделать нужно. А потому…

— Зуфар! Ты слышал приказ эмира, да будет долгой его земная дорога. — Я повернулся в сторону молчаливого, аккуратно одетого старшины плотников. Ну что поделать, здесь никто пока не собирал по кусочкам скелеты померших бог весть когда зверюг, пришлось искать наиболее подходящих по профессиям. Ну и сговорился с бригадой плотников-столяров и несколькими резчиками по кости и ганчу, то есть по алебастровым украшениям интерьеров. — Продолжаете работу с костяками, все строго по моим чертежам. Финансовые вопросы через Иссу, как обычно. Охрана работает в привычном режиме, разрешение на деятельность подписано лично эмиром, никакой другой чиновник не имеет права вмешиваться. Дерзайте, товарищи, а мне пора на север, на Эмирский тракт.

И я отправился к себе. Ну да, пришлось выкупить небольшой симпатичный домик, нанять служителей, ибо иначе как бы я объяснил, где я обитаюсь? Там же пара моих коней, английских шайров, невесть как попавших в эти края. Купил я их в Хиве, причем незадорого. Не сообразил незадачливый конокрад, который привел их сюда, что для этих мест порода малоподходящая. Не покупали их ни казахи, которые кайсаки, ни хивинцы, ни персы. Конечно, красавцы, но сотня литров воды на нос, плюс зерна пуд и сена, причем хорошего, по полтора пуда. Но зато силищи дикой, хоть и далеко не чемпионы породы. В общем, купил по цене хорошего жеребца местных пород, чем весьма обрадовал немолодого цыгана. Не знаю, что тот натворил в России, но убегал он явно быстро и резво и каким-то образом сумел добраться до этих мест. А это говорит о нехилой такой личной удачливости. Говорило. Зарезали цыгана буквально тем же вечером, понесла нелегкая его в подпольную забегаловку, где вина выпить можно.

А я с тех пор обладатель пары здоровых и флегматичных коняг. На которых кроме себя, гружу по куче всего разного в переметных сумах. А что, надо же мне видимость составлять, что я нормальный человек. И так на меня косятся и Перовский, и эмир, ибо порой я успеваю слишком быстро. Что они обо мне думают при этом — не знаю. Ладно хоть пришибить не пытаются. Хотя, с другой стороны, пытаться пришибить человека, дающего взятки миллионами, — верх идиотизма. Золото любят все.

⁂

Через три часа я неторопливо выехал из Коканда. Была мысль заскочить в гости к евреечкам, но я ее подавил. Не стоит пугать женщин. Тем более, что я здорово изменил морду лица перед началом этой ахинеи с бриллиантами, золотом, переселением народов и сменой властителей, меня теперь практически не узнать. Ну, по повадкам вполне можно, но для этого надо быть со мной достаточно близко знакомым. Так что я спокойно ехал себе, по странно пустой дороге, и не обращал внимания на редких встречных. А вот на перегородивших дорогу два десятка всадников внимание обратил.